- Семья Сэммонов верна Квазаме, - с достоинством ответил Дауло. - Всей Квазаме.
- А я, горожанин, стало быть, нет? - глаза Акима полыхнули гневом. Знаете, что я скажу вам, Дауло Сэммон: вы просто думаете, что любите Квазаму, но ваша верность не идет ни в какое сравнение с моей. Мы, следователи Шани, получили такие воспитание и подготовку, которые требуют от нас самого справедливого отношения к народу Квазамы. Абсолютно справедливого. Мы честны и неподкупны, и ничто не может помешать исполнению нашего служебного долга. У нас нет предубеждении против кого бы то ни было в нашем мире. Зарубите это себе на носу, Дауло Сэммон.
Он резко вскочил на ноги, и Дауло непроизвольно сделал шаг назад. Но Аким просто прошел между кроватями и уселся за письменный стол.
- Значит, ты считаешь, что мы собираем комплектующие для ракет, да? проговорил он уже более миролюбивым тоном. - Ну что ж, попробуем выяснить, насколько обоснованы твои предположения, - он пододвинул к с телефон, снял трубку и перевернул аппарат.
Дауло тоже подошел к столу. Аким вынул из кармана небольшой футляр с набором инструментов и выбрал маленькую отвертку. На нижней панели телефонного аппарата Дауло насчитал двенадцать крепежных винтов.
- Зачем так много? - спросил он, когда Аким приступил к работе.
- Кто знает? - пробормотал Аким, отвинчивая первый винт. - Может бьпъ, для того, чтобы отбить у пользователя охоту понапрасну копаться в своем телефоне, пока аппаратуре и в самом деле не потребуется ремонт.
Аким уже откручивал последний винтик, когда Дауло почувствовал запах.
- Что такое? - спросил он, принюхиваясь. - Пахнет, как будто чем-то горелым.
- Хмм. Действительно, - нахмурившись, Аким поднес аппарат к носу. Ф-фу...
- Мы что, испортили его?
- Похоже на то. Только непонятно... я ведь ещё и внутрь даже не залез.
Он извлек последний винт и осторожно снял нижнюю панель.
Прямо под панелью находилась смонтированная плата - точно такая же, какие они собирали весь день. Те же самые детали, плюс путаница соединительных проводов, плюс...
- А это что за штуковины? - Дауло указал на ряд слегка почерневших деталек. - Мы такие не монтировали на платах.
- Да, не монтировали, - задумчиво согласился Аким. Он наклонился к аппарату и снова понюхал
его. - Чем бы они ни были, запах, несомненно, исходит от них.
От дурного предчувствия у Дауло напряглись нервы.
- Ты хочешь сказать... мы попытались разобрать телефон, и эти штучки самовозгорелись?
Аким поднял аппарат и начал поворачивать его, разглядывая под разным углом.
- Смотри-ка, - сказал он, приподнимая пальцем пучок проводов. - Вот здесь. Видишь, что это?
- Конденсатор? - догадался Дауло.
- ТочНо. А здесь... - он указал на крошечную деталь под конденсатором, то, что высвобождает накопленный им электрический заряд и направляет его вот на этот участок схемы.
Желудок Дауло, казалось, начал сворачиваться в узел.
- Как раз... над отверстиями, в которые вставляются винты.
- Угу, - кивнул Аким. - Все ясно. Винты эти вовсе не крепежные, - он взглянул на Дауло и шепотом добавил. - Механизм самоуничтожения.
Дауло облизнул внезапно пересохшие губы.
- И никак нельзя определить, для чего предназначены эти сгоревшие компоненты?
- Не теперь. Во всяком случае, не с такими инструментами, какие имеются в нашем распоряжении, - Аким положил аппарат на стол и взял один из винтиков. Я должен выяснить, где осуществляется последняя стадия сборки и проникнуть туда, - по лицу его промелькнула тень. - Знаешь... телефоны мангусовского производства считаются лучшими на Квазаме, по крайней мере, в последние два-три года. Они пользуются большой популярностью среди высших городских чиновников.
- И среди Шани?
- И среди, Шани, - кивнул Аким. - У меня в кабинете такой же... - он сделал глубокий вдох. - Не знаю, на что мы напоролись, Дауло Сэммон, но я должен разобраться в этом, и как можно скорее.
- Один? Может, свяжешься со своими людьми и вызовешь подмогу?
Аким саркастически хмыкнул.
- И что я скажу тому же Моффрену Омнати, к примеру? Испортился, мол, телефончик, помогите отремонтировать? Нет, прежде я намерен удостовериться, что это действительно представляет опасность для Квазамы.
- А что, если семейка Нардинов разнюхает, что нам известно об их махинациях? Тогда и тебе не сдобровать.
Дауло вспомнил громил, пытавшихся разделаться с ним и Джин.
Аким поставил нижнюю панель телефона на место и встал из-за стола.
- Я - представитель Шани, - сказал он веско. - Они не посмеют причинить мне вреда.
Дауло не нашелся что ответить и спросил:
- Хочешь попробовать отыскать этот секретный сборочный цех сегодня вечером?
Аким промолчал, глядя в окно.
- Не знаю... наверное, - он обернулся к Дауло. - Полагаю, и ты желаешь пойти со мной.
- Не прочь бы. Но если ты мне не доверяешь... Аким поджал губы.
- Если быть откровенным до конца, нет, не доверяю. Не думаю, что ты невинный свидетель, коим пытаешься казаться, и пока я не выясню, что за игру ты ведешь, я не возьму тебя в компаньоны.
Дауло поморщился.
- Насколько я понимаю, на данном этапе мои заверения в том, что я не враг тебе, будут тщетными? Мне тебя не убедить?
- Нет, не убедить.
- Ну что же, тогда мне остается только одно: напомнить тебе, что ты должен вести за мной постоянное наблюдение. Значит, ты не можешь оставить меня одного ни на минуту.
Аким скривился.
- Что верно, то верно, - он вздохнул. - Ничего не поделаешь... Ладно, пошли.
ГЛАВА 37.
К некоторому своему удивлению, Джин очнулась и обнаружила, что все ещё жива.
Несколько секунд она лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в окружающую тишину, нарушаемую лишь отдаленным гудением какого-то механизма - видимо, вентилятора. Звуков чьего-либо дыхания, кроме своего собственного, Джин не услышала.
Значит, они не только оставили меня в живых, но и оставили одну.
Открыв глаза, Джин увидела, что находится в небольшой - метра три на четыре - комнате, "меблированной" одним только тонким матрасом, на котором она лежала, да подушкой-стул ом в одном из углов. В потолке Джин разглядела вентиляционное отверстие, слишком маленькое для того, чтобы сквозь него могло пролезть существо размером больше кошки; в одной из стен тускло поблескивала металлическая дверь.
Джин осторожно поднялась на ноги. Не ощущалось ни головокружения, ни сильной боли, только немного саднил затылок. "Наверно, ударилась об пол, когда падала, - решила Джин. - Ни черта не помню. К тому же, я не знаю, как долго пробыла в отключке". Подойдя к двери, Джин прижалась к ней ухом и задействовала аудиоусилители.
Снаружи послышался слабый звук трущейся о кожу ткани; потом кто-то тихонько кашлянул.
"По крайней мере, они посчитали меня достаточно опасной, раз решили запереть", - подумала она, отчасти успокаивая чувство оскорбленного достоинства. Даже осознавая, что "женская слабость" стала фактически её преимуществом, Джин терзалась мыслью о том, что противники так легко и небрежно разделались с нею.
И тут она вспомнила. Вспомнила тот последний, подслушанный ею разговор. Оболо Нардин знал о крушении шаттла... знал, что она инопланетянка и что она проживала некоторое время в семье Сэммо-нов. Неужели Шани сделали эту информацию достоянием гласности? Или Мангус на самом деле является правительственным предприятием? Оба варианта мало утешительны.
И все же... если только наркотик, которым они усыпили её, не слишком сильно воздействовал на память... они ведь были явно обеспокоены тем, что в Мангус мог проникнуть агент Шани.
А это указывает на то, что у семьи Нардинов есть какие-то секреты от Шани. Но как они узнали о том, что, предположительно, должно быть известно только Шани?
Может, Мангус - это нечто вроде яблока раздора во внутренней борьбе за власть среди самих Шани? А что, если одна из этих противоборствующих сторон тщательно скрывает от другой - или других? какой-то способ нанесения ответного удара по Мирам Кобр?