Ржет, причем так громко, что приходится трубку чуть в стороне держать.
— Ладно, я что звонил. Если вдруг у тебя будет желание и наскребешь на байк, можешь к нам присоединиться. Остальные не возражают.
— Спасибо, это честь для меня. Но я постараюсь добыть четыре колеса, не два. И персонального водителя, ведь старшекласснику права никто не выдаст.
Дождавшись, когда Горо перестанет веселиться, прощаюсь. Обещаю при случае заглянуть в гости к Тошико, она как раз рядом, в Йокомаши Нанбу. Заодно постараюсь записаться на прием к Сакамото-сама, великому и ужасному светочу медицины.
Еще один абонент меня подловил, когда я ботинки снимал. Я так и ответил, с ботинком в руках:
— Слушаю вас, Симидзу-сама.
— Через пару часов можешь быть на станции Йокодай? Южная парковка, буду ждать тебя там. Как раз дела здесь буду решать... Хотя, подожди. Пара часов — не уложусь. Давай с гарантией в пять. Подходит?
— Наруходо, буду в пять.
Просто отлично складывается. Одна остановка на поезде до места, где я назначил встречу любителю анаболиков. Значит, я успею и с сятэйгасира‑хосой насчет китайцев пообщаться, и пожевать перед тем, как стану рожи бить. Есть у меня обоснованное подозрение, что после сегодняшнего полета через окна вряд ли я с этой семейкой смогу полюбовно договориться.
Закрыв телефон, хмыкаю:
— Может, секретаршу завести, чтобы на звонки отвечала? А то просто нарасхват, хоть номер меняй...
***
Кэйташи Симидзу сидел в знакомом “БМВ”. На парковке кроме него стояло еще три микроавтобуса с логотипами ремонтной кампании и седан в самом углу. Дорого своей машиной владеть в Йокогаме. И за место под четырехколесного друга приходится выкладывать сумасшедшие деньги. Поэтому большая часть народа передвигается на автобусах, подземке и электричках. Например, как я — прикатив на станцию для встречи.
— Конбанва, Симидзу-сама. Надеюсь, дела удалось решить успешно.
“Брат” довольно кивает и протягивает тонкую папку:
— Хисашибури, Тэкеши-сан. Здесь все, что у меня есть на Чжа Хона.
Открываю, начинаю просматривать.
Три фото старика, качество так себе. Но опознать можно. Затем фото яхты у причала. Кстати, видно одного из охранников. Затем краткая справка по банде. Чжа Хон работает вместе с “москитами”, те отвечают за поставку наркотиков местным китайским группировкам. Входят как полунезависимая банда в “Бамбуковый союз”. Сам союз сейчас занимает лидирующее положение в наркоторговле в Азиатском регионе. Самому Хону формально ставят “в вину” умение перерабатывать стандартную дурь во что-то улетное. Препараты вызывают почти мгновенное привыкание и бьют по башке куда сильнее героина или кокаина.
— Чем конкретно китайцы нам мешают?
— Сначала эту заразу распространяли лишь среди варваров. Мы не вмешивались. Но потом часть партии толкнули налево. А рынок дури принадлежит нам. И ты или договариваешься и работаешь с нашего разрешения, отстегивая процент. Или вообще не работаешь.
— Должен ли я передать что-нибудь Хону перед смертью? — возвращаю папку.
Кэйташи молчит, затем стучит пальцем по собранным материалам:
— Тебе не нужно, что я накопал?
— Почему? Я прочел и запомнил. Кстати, яхту они переставили на два места ближе к выходу из марины. Сейчас стоит предпоследней на причале. И охранников двое вместо одного, как на фото.
Убрав папку, “брат” заинтересованно хмыкает:
— Интересный ты человек, Тэкеши-сан. Очень интересный.
— Учусь много, память хорошая.
— Ага. И в парке шестерых сукебан положил меньше чем за минуту. Играя. А у них куча ножей и цепей с собой было.
— Цепей? Так вот они что там в карманах пытались судорожно нашарить, — усмехаюсь и возвращаюсь к интересующей меня теме: — Значит, послание оставлять не надо? Чтобы не спровоцировать войну между борекудан и китайцами.
— Если Чжа Хон скоропостижно отбудет к предкам, войны не будет. Проблема исчезнет сама собой. Без лидера эта группировка загнется. Свои же сожрут. Их терпят только из-за его талантов.
— Понял. Как у меня будет что-то интересное, я перезвоню. Оясуминасай, — пожелав спокойной ночи, вылезаю из машины и топаю обратно к станции. Надо перекусить и можно личные вопросы решать. Заодно подумать, как именно я буду давить пятерых телохранителей китайца, которые все время болтаются рядом с ним на яхте. Будь пистолет с глушителем — вопрос решился бы куда-как проще. Но наплодить в Токио покойников из огнестрела — это запустить местных злющих шершней в штаны руководству полиции. Землю будут грызть, а найдут. Поэтому придется извращаться, согласно местных традиций.