— Да ты растёшь, сынка...
«Да уж...» — подтвердил Лёха свои подозрения.
— Так, всё. Побежали. Автобус через пятнадцать минут, — доедая последний пирожок с капустой, сказала Наталья и, поцеловав на прощанье озадаченную мать, заторопилась на выход.
На улице, несмотря на раннее утро, было шумно. Брехали дворовые псы, выли потревоженные коровы, плакали дети, разбуженные ни свет ни заря нервными мамками. Прямо у калитки толпился народ, переругиваясь и споря о чём-то.
— А ну, Наталья, подавай нам Кочемара! У меня корова сдохла! У Зойки... да много у кого. Кто нам деньги вернёт за утраченное имущество?
— Здрасте! А мы тут каким боком? — удивилась такому повороту Наталья. Кто такой Кочемар, она вообще знать не знала. Эта история продолжала жить своей жизнью, не подгружая Наталью излишними заботами.
— За то с Гороховой спрашивайте, — выскочила поддержать дочь Дульсинея. — Мальчишка здесь ни при чём. Он лишь орудие! Не гневите Мару! Осерчает, так одними коровами не отделаетесь! — грозилась она. Рисковала переполнить чашу народного гнева. Когда верхи не могу, а низы уже не хотят... ничего слушать и прут напролом. Сердце ещё сильнее забилось в груди. Лицо полыхало.
— Так уже Горохова померла и Егорыч... Дульсинея, не бери грех на душу... — взвился Пётр Макарыч. Старик, ему уже боятся нечего. А прочие боялись рты открывать, прятались друг за дружку, сбившись в кучу, слава богам, а если что и выкрикивали из толпы визгливо, то сразу опускали глаза в пол, сжимаясь всем телом. Будто ждали в тот же миг получить наказанье за непомерную дерзость.
— Это вы не берите. Уезжают и пускай. Вам же лучше, что Кочемар сгинет... Пусть где в другом месте шороха наводит. А нам и того хватит! Я не права? Царёвка чо, мёдом ему помазана? — убеждала Дульсинея, спокойно подбирая отмазки, одно глупее другого. — Скажите спасибо моим за то. А если б Алёшка в лес попёрся и ту заразу подхватил или ещо кто?...
Наталья ничего не понимала. Какая зараза? Однако её волновала безопасность царских империалов. Не их ли деревенские домогаются? Что за компенсация? Какие коровы? Какие Мары-Кочемары?
Лёха шёл в конце процессии, и в нём продолжали бороться два человека: Алчный и Трус. Трус предлагал сейчас свинтить, а Жид — когда до города доберутся. Он не сильно верил во всю эту мистику, но от увиденного собственными глазами челюсть сводило. «Что за гадость в лесу за ноги хватала? А после в Комара забралась. Неясно. Нечисть или инопланетное что? Лучше держаться от неё подальше. А как же деньги? Как золотишко? Наталья вцепилась в него не оторвёшь...»
С горем пополам сели они в автобус и отъехали. Не отпустили бы их за так, если бы суккуб Марк натуру свою дьявольскую им не предъявил. Наталья не видела, что у неё за спиной творилось, а вот Лёха чуть в штаны не наделал, когда ему кишки жгутом скрутило: у Марка из ушей повалил гнус, и расползаясь, закружил чёрным облаком над толпой. Его становилось всё больше и больше. Туча разрослась, как плащ, бьющийся на ветру. Гигантский плащ! Гнус, повинуясь невидимому дирижеру, направил свои полчища на толпу, проникая под одежду, атакуя нос, уши, глаза... Воздух звенел, наполняясь писком многомиллионной армии. Деревенские растаяли на глазах, убегая и уводя за собой полчища кровипивцев.
Дульсинея судорожно вздыхала, парализованная зрелищем, что и в кино-то не часто увидишь.
— Мам, не переживай. Мы непременно приедем ещё. Скоро. Или ты к нам. Окей?
— О... к... ей... — выжала из себя она и бухнулась на лавку. Один из муравьёв, ползающих по икроножной мышце, остановился и вонзил в неё жало. Дульсинея задрожала всем телом. Из глаз одна за другой покатились слёзы.
Она плакала не только от боли. Боль стала своеобразным катализатором. Ей удалось сдержать толпу, но дочка и внук уезжали из деревни в неизвестность. «Там-то кто будет их ограждать от беды? И Мара... как избавиться от строптивого божества? Не навредит ли ребёнку такое соседство... Наталья, похоже, дура, ничего не понимает. Золото царское совсем мозги затуманило», — пульсировал в голове пожилой женщины непрерывный поток мыслей.
***
В районе последнее время постоянно возникали вспышки эпидемического характера. Санэпиднадзор боялся вызовов не меньше чумы, но не реагировать на массовый падёж скотины не мог. Пусть и вызван он был Кочемаром.