Последний вопрос прозвучал так, что даже глухой бы его услышал, а учитывая открытую дверь я был абсолютно уверен, что моя порка была устроена показательно специально. То ли это такой способ стимуляции, то ли просто способ легитимно унизить человека, но внутри меня все клокотало от негодования и желания ответить. И, естественно, я ответил:
— Да, сэр! — можно подумать тут есть другой ответ на вопрос.
Выйдя из кабинета я сразу заметил как на моей персоне сходятся взгляды. Кто-то смотрел с сожалением, кто-то ободряюще махал рукой, мол все это фигня — разберёшься. А некоторые злорадно улыбались.
В общем времени ещё была куча, но недостаточно для того, чтобы покидать расположение и корпус в целом. Решил, пока есть время, продолжить свое обучение. Мест, где бы меня никто не донимал и не отвлекал было совсем немного. Поэтому, выйдя из казармы, я отправился через плац в сторону полигона. Уверен, что в последний выходной день недели здесь не будет никого, если не случится что-нибудь из ряда вон выходящее.
Зайдя в одно из зданий для тренировки условий городского боя с вероятным противником я поднялся на второй этаж и уселся на куче картона, что находилась в углу одной из комнат и, облокотившись на стену, выбрал подходящий по времени раздел и закрыл глаза.
Очнулся аккурат перед отбоем. В голове крутилась новая информация, в висках немного стучало, а модуль для обучения говорил сигнализировал о скором отключении из-за перегрева. Где-то вдалеке раздавались воинственные кличи солдат. Видимо, некоторые из них уже успели провиниться и получить свое заслуженное наказание. Все что мне оставалось это обойти их подальше не попавшись на глаза сержанту и войти в казарму.
Внутри как обычно кипела жизнь и большая часть вернувшихся весело рассказывала друг другу о своих приключениях, пока ещё было время до последнего построения. Эдакий беспрерывно гудящий пчелиный рой то чуть замолкал, то снова начинал шуметь с новой силой, пока в казарму не вернулись провинившиеся за что-то товарищи.
После обычного пересчета, удостоверившись, что в бою с выходными днями выжили все, подразделение завалилось на кровати и быстро замолкло, медленно утопая в тишине и собственных размышлениях, пока наконец не послышался дружный храп в преддверии нового дня.
Следующая неделя стала для меня настоящим кошмаром с самого утра. Во-первых, на зарядку опоздало почти все мое отделение разом, за что нас немедленно назначили спутниками планеты Мусорщики отправив в полет вокруг нее во время бегущего строя. Наказание весьма и весьма интересное, потому что тебе постоянно приходится менять темп бега в зависимости от твоего направления относительно подразделения, то обгонять, то наоборот замедляться. А во-вторых, сразу же после обеда двое опять же из моего отделения устроили драку. Черт его знает, что они там не поделили, свое наказание опять получили все.
Отправившись на внеплановую физ. Подготовку я прям спиной ощущал всеобщую ненависть к своей персоне. Было ощущение, что именно я опоздал с утра, а потом ещё и драку устроил. Лишь после обеда все немного пришло в норму, потому что все тупо устали и сил ненавидеть меня и друг друга просто не было.
На следующий день были стрельбы из отремонтированного нами оружия. Ооо! Это была отдельная графа моего личного позора как командира! Свое задание по поводу ремонта питающей установки «Вулкана», но более совершенной модификации я выполнил на отлично. Всё-таки нейропрограммирование это реальное читерство. Как раз в ночь перед стрельбами загружал себе два раздела по поводу того, с чем непосредственно имею дело: броня WF-100 и «Vulcan». Так что после пары часов неосознанных манипуляций с мозгом об этом я знал, наверное, больше, чем любой из моих сослуживцев. Поэтому быстро расправившись со своим заданием я даже получил проведению помочь нуждающимся из моего отделения. Но даже это не спасло все мое подразделение от очередного марафона с той бандурой, которую каждый чинил. А уж стрельбы… За них тоже пришлось отдуваться отдельно. Так что к вечеру даже все мои биомеханические примочки и тонны калорий за приемом пищи не спасли мой организм от полного истощения. Можно сказать, что я не уснул, а умер едва коснувшись кровати.