— Ты очень послушный! Мне нравится…
Чес припала к его губам, язык проскользнул между зубов, проникая в рот. Грубо, развратно, приятно. Он охотно ответил на поцелуй, поражаясь своей жадности. Девушка прижалась к нему так плотно, что он почувствовал твердые соски сквозь ткань одежды. Наконец она оторвалась от поцелуя, издав слабый стон.
— Надо было и это тебе запретить…
Эдриан коротко облизнул губы.
— Госпожа недовольна? Чем заслужить ее прощение?
Звук прерывающегося дыхания, словно она бежала несколько миль.
— Я… потом придумаю… не сейчас…
Теплая тяжесть на ширинке. Сквозь белье и штаны ощущался жар маленькой ладони. «Хорошо… Мне сейчас очень хочется твоей ласки».
Словно услышав его мысли, ладонь принялась гладить ширинку. Хорошо… Поцелуй в живот, словно выстрел, а затем острые зубки впились в ребра. Эдриан вздохнул.
— Точно съем! — с восторгом воскликнула Чес, а затем прижалась щекой к его ширинке. Сквозь ткань просачивалось горячее дыхание. Очень хорошо…
— М-м-м… Госпожа, не надо меня есть…
Звук короткой сухой усмешки.
— Проси лучше!
— Пожалуйста… Не ешь меня…
«Господи, сожри меня!»
Молния на ширинке медленно разошлась.
— Как неубедительно…
Ее пальцы залезли под резинку трусов и стянули их вниз.
— Ох, Хель…
Пальцы сомкнулись на члене. Эдриан вздрогнул от неожиданности.
— Ох…
Плавные движения вверх-вниз. Медленно, быстро, быстрее… Приятно, очень приято… Его дыхание стало глубоким и расслабленным. Захотелось ускориться, двигаться самостоятельно, но он сосредоточился на запахе мокрого бетона, костра и влажного меха, остужая свой пыл.
— Госпожа очень добра.
Снова короткий смешок. Пальчик прикоснулся к его губам, а затем настойчиво просунулся в рот.
— Будь хорошим мальчиком…
Необычное ощущение. В ее руках был абсолютный контроль над его телом. Если бы Чес захотела, она бы могла воткнуть нож ему в грудь, пронзить искусственное сердце. Эта мысль будоражила. Его язык облизнул тонкий палец.
— Ох, а это жутко возбуждает… — Ее голос заметно дрожал. — Моя очередь.
Через несколько мгновений пах обдало горячим дыханием. Поцелуи как прикосновения влажного огня к пороховой бочке. Близко, ближе, еще ближе. Ох!
— М-м-м…
— Кто у мамочки хороший мальчик? — почти простонала Чес.
Ногти прошлись по кубикам на животе. Язык и губы провели влажную дорожку от основания члена до головки, снова сорвав стон с его губ.
— К-х-м-м-м… Я хороший мальчик…
Дыхание обожгло ухо, шепот заставил кожу покрыться мурашками удовольствия:
— Я запомню эти слова… Нужно было приказать другому хорошему мальчику их записать, но… да ладно, они останутся в моем сердце.
«Не останавливайся… Не останавливайся…. Не останавливайся».
Чес отстранилась от него, и какое-то время ничего не происходило. Она ушла? Или просто смотрит, как он, покрытый красными пятнами возбуждения, ерзает в наручниках? Секунда — и его член медленно погрузился в ее рот по самое основание.
— Ох ты… — восхищенно вздохнул он.
«Вот же шлюшка. Маленькая шлюшка, которую нужно отодрать… Как хорошо».
Удовольствие стремительно нарастало. Нестерпимое напряжение, еле сдерживаемое кипение. «Отвлечься… Бетон… Мех… Запах ржавчины» — но привычные приемы не помогали. Очень хорошо… Маленькая Чес… Греховная Ева. Похотливая Вавилонская блудница. Его блудница.
Эдриан застонал, не в силах больше сдерживаться. Он кончил так быстро и так эмоционально, как с ним не было со времен юности. Чес беззащитно прильнула к его животу. Хотелось приласкать ее, погладить по голове, но руки все еще были скованы…
— Было очень хорошо…
— Просто охренительно… — простонала Чес куда-то ему в живот.
— Ты просто… м-м-м… Где ты этому научилась?
Ее дрожащие пальчики засуетились с замком наручников:
— Я… ну… просто посмотрела пару видеоуроков… а там дальше… как-то само п-пошло…
Щелк! Путы ослабли, и Эдриан юркой змеей выскользнул из стальных колец и сразу обхватил обмякшее тело Чес:
— У тебя замечательно получается… Я рад, что ты осмелела.
Повязка медленно соскользнула с глаз. Солнце уже отцвело, на волосах Чес играли отблески пламени. Красиво. Ее взгляд растерян, восхищен и затуманен, а сердце в груди колотилось как бешеное.