| — И сегодня этот предмет обретет своих настоящих владельцев. Так что скажи, где он, и останешься жив. — Мужчина опустил ствол чуть ниже, теперь он был направлен прямо в голову куратора. — Или это тайна, ради которой ты готов умереть? |
| Sauniere could not breathe. | Соньер затаил дыхание. |
| The man tilted his head, peering down the barrel of his gun. | Мужчина, слегка запрокинув голову, прицелился. |
| Sauniere held up his hands in defense. "Wait," he said slowly. "I will tell you what you need to know." The curator spoke his next words carefully. The lie he told was one he had rehearsed many times... each time praying he would never have to use it. | Соньер беспомощно поднял руки.— Подождите, — пробормотал он. — Я расскажу все, что знаю. — И куратор заговорил, тщательно подбирая слова. Эту ложь он репетировал множество раз и всякий раз молился о том, чтобы к ней не пришлось прибегнуть. |
| When the curator had finished speaking, his assailant smiled smugly. "Yes. This is exactly what the others told me." | Когда он закончил, его преследователь самодовольно улыбнулся:— Да. Именно это мне говорили и другие. |
| Sauniere recoiled. The others? | Другие? — мысленно удивился Соньер. |
| "I found them, too," the huge man taunted. "All three of them. They confirmed what you have just said." | — Я их тоже разыскал, — сказал альбинос. — Всю троицу. И они подтвердили то, что ты только что сказал. |
| It cannot be! The curator's true identity, along with the identities of his three senechaux, was almost as sacred as the ancient secret they protected. Sauniere now realized his senechaux, following strict procedure, had told the same lie before their own deaths. It was part of the protocol. | Быть того не может! Ведь истинная личность куратора и личности трех его senechaux2 были столь священны и неприкосновенны, как и древняя тайна, которую они хранили. Но тут Соньер догадался: трое его senechaux, верные долгу, рассказали перед смертью ту же легенду, что и он. То была часть замысла. |
| The attacker aimed his gun again. "When you are gone, I will be the only one who knows the truth." | Мужчина снова прицелился.— Так что, когда помрешь, я буду единственным на свете человеком, который знает правду. |
| The truth. In an instant, the curator grasped the true horror of the situation. If I die, the truth will be lost forever. Instinctively, he tried to scramble for cover. | Правду!.. Куратор мгновенно уловил страшный смысл этого слова, весь ужас ситуации стал ему ясен. Если я умру, правды уже никто никогда не узнает. И он, подгоняемый инстинктом самосохранения, попытался найти укрытие. |
| The gun roared, and the curator felt a searing heat as the bullet lodged in his stomach. He fell forward... struggling against the pain. Slowly, Sauniere rolled over and stared back through the bars at his attacker. | Грянул выстрел, куратор безвольно осел на пол. Пуля угодила ему в живот. Он пытался ползти... с трудом превозмогая страшную боль. Медленно приподнял голову и уставился сквозь решетку на своего убийцу. |
| The man was now taking dead aim at Sauniere's head. | Теперь тот целился ему в голову. |
| Sauniere closed his eyes, his thoughts a swirling tempest of fear and regret. | Соньер зажмурился, страх и сожаление терзали его. |
| The click of an empty chamber echoed through the corridor. | Щелчок холостого выстрела эхом разнесся по коридору. |
| The curator's eyes flew open. | Соньер открыл глаза. |
| The man glanced down at his weapon, looking almost amused. He reached for a second clip, but then seemed to reconsider, smirking calmly at Sauniere's gut. "My work here is done." | Альбинос с насмешливым недоумением разглядывал свое оружие. Хотел было перезарядить его, затем, видно, передумал, с ухмылкой указал на живот Соньера:— Я свою работу сделал. |
| The curator looked down and saw the bullet hole in his | Куратор опустил глаза и увидел на белой льняной |
| 2 Старые слуги, прислужники (фр.). — Здесь и далее примеч. пер. |
| white linen shirt. It was framed by a small circle of blood a few inches below his breastbone. My stomach. Almost cruelly, the bullet had missed his heart. As a veteran of la Guerre d'Algerie, the curator had witnessed this horribly drawn-out death before. For fifteen minutes, he would survive as his stomach acids seeped into his chest cavity, slowly poisoning him from within. | рубашке дырочку от пули. Она была обрамлена красным кольцом крови и находилась несколькими дюймами ниже грудины. Желудок! Жестокий промах: пуля угодила не в сердце, а в живот. Куратор был ветераном войны в Алжире и видел немало мучительных смертей. Еще минут пятнадцать он проживет, а кислоты из желудка, просачиваясь в грудную полость, будут медленно отравлять его. |
| "Pain is good, monsieur," the man said. Then he was gone. | — Боль, она, знаете ли, на пользу, месье, — сказал альбинос. И ушел. |
| Alone now, Jacques Sauniere turned his gaze again to the iron gate. He was trapped, and the doors could not be reopened for at least twenty minutes. By the time anyone got to him, he would be dead. Even so, the fear that now gripped him was a fear far greater than that of his own death. | Оставшись один, Жак Соньер взглянул на железную решетку. Он был в ловушке, двери не откроют еще минут двадцать. А ко времени, когда кто-нибудь подоспеет на помощь, он будет уже мертв. Но не собственная смерть страшила его в данный момент. |
| I must pass on the secret. | Я должен передать тайну.
|