| "Disappointment?" Fache demanded, sounding hostile now. "This message sounds more enraged than disappointed, wouldn't you say?" | — Разочарование? — Голос Фаша звучал почти враждебно. — Слишком уж сильные выражения он для этого подобрал, вам не кажется? |
| Langdon was reaching the end of his patience. "Captain, you asked for my instincts as to what Sauniere is trying to say here, and that's what I'm giving you." | Терпению Лэнгдона пришел конец. — Послушайте, капитан, вы спрашивали, что подсказывает мне интуиция, просили, чтобы я как-то объяснил, почему Соньер найден в такой позе. Вот я и объясняю, по своему разумению! |
| "That this is an indictment of the Church?" Fache's jaw tightened as he spoke through clenched teeth. "Mr. Langdon, I have seen a lot of death in my work, and let me tell you something. When a man is murdered by another man, I do not believe his final thoughts are to write an obscure spiritual statement that no one will understand. I believe he is thinking of one thing only." Fache's whispery voice sliced the air. "La vengeance. I believe Sauniere wrote this note to tell us who killed him." Langdon stared. "But that makes no sense whatsoever.""No?" | — Стало быть, вы считаете это обвинением Церкви? — У Фаша заходили желваки, он говорил, с трудом сдерживая ярость. — Я видел немало смертей, такая уж у меня работа, мистер Лэнгдон. И позвольте сказать вот что. Когда один человек убивает другого, я не верю, чтобы у жертвы в этот момент возникала странная мысль оставить некое туманное духовное послание, значение которого разгадать никто не может. Лично я считаю, он думал только об одном. La vengeance17. И думаю, что Соньер написал это, пытаясь подсказать нам, кто его убийца.Лэнгдон удивленно смотрел на него:— Но слова не имеют никакого смысла!— Нет? Разве? |
| "No," he fired back, tired and frustrated. "You told me Sauniere was attacked in his office by someone he had apparently invited in.""Yes.""So it seems reasonable to conclude that the curator knew his attacker." | — Нет, — буркнул он в ответ, усталый и разочарованный. — Вы сами говорили мне, что на Соньера напали в кабинете. Напал человек, которого он, видимо, сам и впустил.— Да.— Отсюда напрашивается вывод, что куратор знал |
| Fache nodded. "Go on." | убийцу. Фаш кивнул: — Продолжайте. |
| "So if Sauniere knew the person who killed him, what kind of indictment is this?" He pointed at the floor. "Numeric codes? Lame saints? Draconian devils? Pentacles on his stomach? It's all too cryptic." | — Если Соньер действительно знал человека, который его убил, то что здесь указывает на убийцу? — Лэнгдон указал на знаки на полу. — Цифровой код? Какие-то идолы родича? Мины зла? Звезда на животе? Слишком уж замысловато. |
| Fache frowned as if the idea had never occurred to him. "You have a point." | Фаш нахмурился с таким видом, точно эта идея ни разу не приходила ему в голову.— Да, верно. |
| "Considering the circumstances," Langdon said, "I would assume that if Sauniere wanted to tell you who killed him, he would have written down somebody's name." | — С учетом всех обстоятельств, — продолжил Лэнгдон, — я бы предположил, что если Соньер намеревался сказать нам, кто убийца, он бы просто написал имя этого человека, вот и все. |
| As Langdon spoke those words, a smug smile crossed Fache's lips for the first time all night. "Precisement, " Fache said. "Precisement." | Впервые за все время на губах Фаша возникло подобие улыбки.— Precisement, — сказал он. — Precisement. |
| |
| I am witnessing the work of a master, mused Lieutenant Collet as he tweaked his audio gear and listened to Fache's voice coming through the headphones. The agent superieur knew it was moments like these that had lifted the captain to the pinnacle of French law enforcement.Fache will do what no one else dares. | Я стал свидетелем работы истинного мастера, размышлял лейтенант Колле, прислушиваясь к голосу Фаша, звучавшему в наушниках. Агент понимал: именно моменты, подобные этому, позволили капитану занять столь высокий пост в иерархии французских силовых служб.Фаш способен на то, что никто другой не осмелится сделать. |
| The delicate art of cajoler was a lost skill in modern law enforcement, one that required exceptional poise under pressure. Few men possessed the necessary sangfroid for this kind of operation, but Fache seemed born for it. His restraint and patience bordered on the robotic. | Тонкая лесть — почти утраченное ныне искусство, особенно современными силовиками, оно требует исключительного самообладания, тем более когда человек находится в сложных обстоятельствах. Лишь немногие способны столь тонко провести операцию, а Фаш, он, похоже, просто для этого родился. Его хладнокровию и терпению мог бы позавидовать робот. |
| Fache's sole emotion this evening seemed to be one of intense resolve, as if this arrest were somehow personal to him. Fache's briefing of his agents an hour ago had been unusually succinct and assured. I know who murdered Jacques Sauniere, Fache had said. You know what to do. No mistakes tonight.And so far, no mistakes had been made. | Но сегодня он немного разволновался, словно принимал задание слишком уж близко к сердцу. Правда, инструкции, которые он давал своим людям всего лишь час назад, звучали, по обыкновению, лаконично и жестко. Я знаю, кто убил Жака Соньера, сказал Фаш. Вызнаете, что делать. И чтоб никаких ошибок.Пока они не совершили ни одной ошибки.
|