Промолчав и лишь красноречиво усмехнувшись, я опустился в обтянутое кожей кресло. Уставшие мышцы просигнализировали легкой болью, намекая, что я, мать его, хреновый обладатель, недостойный ими пользоваться. И я очень даже с ними согласился. Мозги продолжали работать, пользуясь какими-то одним им ведомыми ресурсами, а тело истерило от невозможности полностью восстановиться. Вечно они у меня в состоянии холодной войны.
Я вздохнул, немного съезжая по спинке и вытягивая ноги вперед. Так легче. И я даже, наверное, смог бы здесь вздремнуть, если бы забыл, где нахожусь.
От Леона не укрылись мои манипуляции. Но и я успел заметить тень тревоги на его лице. Или у меня галлюцинации на фоне усталости?
Хм, вот интересно, позволил бы он мне уснуть? Мысленно я рассмеялся от нелепости этой идеи. Да ну нафиг, о чем я?
Соберись, черт возьми.
Мои проблемы – это мои проблемы, пора взять то, за чем пришел, и валить домой, чтобы заняться уже наконец насущными делами.
Леон понимающе ухмыльнулся и тоже бросил взгляд на часы. Удивленно вскинул седую бровь и покачал головой. Да, он, как и я, часто терял счет минутам.
Я покосился на окно, наглухо занавешенное. Возможно, уже рассвело. Я чертовски редко оставался здесь так надолго. Да что там, встречал утро в этом баре лишь дважды, включая сегодняшнее.
И в обеих вариантах виной тому были девочки.
– Что, и эта ночь не помогла? – спросил Моро. Зуб даю, он был в курсе, кто скрасил мое одиночество этой ночью. Но опять-таки это ж хозяин, к гадалке не ходи, Леон точно знал, что малышка Камилла уже давно меня окучивала. Поэтому ни я не считал себя виноватым, ни он не собирался меня в чем-то обвинять. Главными для мистера Моро являлись бесперебойное благополучное функционирование его заведения, да идущие по плану, без сучка и задоринки те дела, что связывали нас с ним, а там хоть трава не расти. Естественно без насилия и по обоюдному согласию.
Леон потянулся к портсигару, вытягивая очередную «Боливару» (прим. авт.: «Bolivar» – марка кубинских сигар, являющихся одними из лучших в мире и популярных), не спеша поднес ее к губам, вдохнул. Достал каттер (прим. авт.: каттер – гильотина для обрезки сигар), ловко удалил кончик. Чиркнул спичкой – никогда не видел у него в руках бензиновых зажигалок, только спички – закурил. Очередная порция ароматного дыма устремилась к потолку.
Я молча наблюдал за этим действом, ожидая, когда можно будет приступить к «основному блюду» – к тому, для чего я сюда зарулил. Потому что это тоже являлось своеобразным ритуалом. Перед тем, как начать решать дела, Моро закуривал именно эти сигары. Учитывая, что до сих пор мы ни разу не прокололись, кто знает, совпадение это или нет. Даром, что в Леоне текла кровь африканских предков, а жители тех мест – большие любители использовать всякие колдовские штучки.
Задумавшись, я не сразу сообразил, что он снова смотрит на меня в упор. Тоже молча. Но, точно гребаный телепат, я четко увидел вопрос, который Моро не собирался озвучивать. При том, что знал на него ответ. Честно говоря, вот эта его способность говорить без слов порой меня пугала. Особенно поначалу. Он был старше меня. Опытнее. И определенно мудрее. Знаю я этот взгляд, участливый такой, искренне заинтересованный. Вот что являлось силой этого старого лиса: Леон Моро казался совсем неопасным, покладистым, этаким дядюшкой, заботящимся о своих падших подопечных. И многие на это покупались, к несчастью. К их несчастью. Потому что человек, сидящий напротив меня, на самом деле был закаленным жизнью матерым волком, этаким Акелой из сказки Киплинга. Только, в отличие от книжного главаря, хрен он позволит кому-нибудь подставить себя. Леон слишком много видел и пережил за свою долгую жизнь. Главным его козырем было отсутствие доверия.
Я понимал это четко именно потому, что знал одного человека с подобными чертами характера. И поэтому слово «отец» так часто всплывало в моем сознании, стоило оказаться в этом кабинете.
– Как видишь, – я скривил губы в подобие улыбки, но, поскольку Леон продолжал сверлить во мне дыру, вздохнув, добавил: – Камилла.
– Наверное, мне бы стоило сказать тебе спасибо за очередную испорченную девушку, – рассмеялся он, сокрушенно покачивая головой, словно журил меня, как нашкодившего мальчишку. А в следующую секунду озабоченно нахмурил брови: – Но какая, черт возьми, проблема мучает тебя, Франко?
Леон вытащил еще один стакан, плеснул виски, протянул мне.
Я поморщился. Вот уж чего мне абсолютно точно не хотелось сейчас, так это жалости и сочувствия. Тем более от босса.