– Да все окей, переживать не о чем, – залпом влив в себя обжигающую жидкость, я даже не почувствовал вкуса напитка. Слишком много алкоголя и сигарет, и слишком мало сна.
В комнате снова повисла тяжелая тишина. Самый качественный способ промывки мозгов на этот раз не сработал. И это было чертовски хреново.
Моро молчал, не нарушая хода моих хаотичных мыслей, которые уже просто душили. Я снова вспомнил слова Итана о том, что наводки на тачки не так давно дал Леон, а сам объект стал известен только вчера. Или сегодня. Я уже путал день и ночь и не знал, по какую сторону от полуночи друг преподнес мне эту благую весть.
– Хотел спросить, – рывком перетащив кресло вплотную к столу и едва ли не уткнувшись носом в нос Леону, я заговорщески понизил голос, как будто нас мог кто-то услышать: – Ты Итану сказал, что вроде бы в городе появились три замечательных тачки.
Моро едва заметно напрягся, но тут же расплылся в широченной улыбке, став похожим на страшного Чеширского кота.
– Ты о «ламборджини»? – азартно поиграл он бровями.
– О них, любимых, – кивнул я, чувствуя, как и мое лицо захватывает в плен довольная улыбка. Вот он, прямой способ отвлечься.
– Я знал, что заказ придется тебе по душе, – Леон, покопавшись в сейфе, достал тонкую папку, похожую на те, в которых киношные агенты федерального бюро хранят дела на преступников.
– Ну так как? – я нетерпеливо поерзал в кресле.
– Да. Вот они, красавицы. Ровно две.
На стол легли фотографии размером десять на пятнадцать. Разные места. Разное освещение. Разный угол. Одинаковые машины. Вот только снимков было действительно… два. Однако же я четко помнил: Итан упоминал о трех тачках. И я произнес именно эту цифру: «три». Но босс даже не поправил меня.
Я перевел взгляд на Леона. Надо же, сама безмятежность: пыхтел сигарой и потягивал очередную порцию виски. Что это? Я, черт возьми, схожу с ума, сказывается хронический недосып. Или здесь что-то нечисто?
Истолковав мое молчание, как готовность выслушать условия, Моро продолжил:
– В принципе ничего сложного. Для вас, ребята, точно. Итак, первая сынка мэра.
Я знал, о ком он говорил. Напыщенный придурок, любитель козырять папашиными связями и разбрасываться его же бабками. Выпендрежник, мать его.
– Ну она у него ненадолго, если вспомнить, как часто этот сопляк бьет свои тачки. Возможно, мы спасем эту крошку от уготованной ей участи оказаться на свалке гниющей грудой обломков. Глядишь, и хозяин поприличнее найдется, – я рассмеялся.
– Возражать не буду, жалко такое сокровище угробить, – понимающе ухмыльнулся Леон. Указал пальцем на следующее фото. – Однако вот та, которую вы с Итаном должны обработать. Принадлежит владельцу бойцового клуба. Нахрен ему не нужна, но сия покупка для отвода глаз, отмывание доходов от бизнеса. Черт, ты бы видел, сколько он за нее якобы заплатил.
Леон пальцами изобразил кавычки и расслабленно откинулся в кресле.
– Я правильно понимаю, машина новая? – уточнил я.
– Так непорочна, словно ее и не существует, – Леон довольно потер руки и оскалился, предвкушая нехилый куш от сделки. Он-то прекрасно знал, что, если за дело беремся мы с Миллером, все будет тип-топ. – Аллилуйя!
В другое время я бы с удовольствием разделил его радостное настроение, если бы не одно «но». Раньше Леон Моро был честен со мной. Никогда не врал. Условия всегда обговаривались четко, без подводных камней, ведь от этого зависело качество нашей работы и соответственно результат. Что же изменилось теперь?
– А третья? Кому принадлежит третья?
Я положил перед ним еще одну фотографию. Ту самую, что принес мне Итан. Уходя из дома, я автоматически сунул ее в карман куртки, рассчитывая при случае вернуть Леону. И уж никак не думал, что она окажется лишней.
Улыбка на лице Леона увяла. Он закашлялся, поправив воротник своей белоснежной рубашки, и изобразил такое недоумение на своем лице, что я почти поверил, если бы не знал – сейчас Моро чего-то точно недоговаривает.
– Ты о чем, Франко?
Ага, то есть вот так, да? Будем играть в непонятки. Да с хрена ли?
– Есть еще одна такая машинка. На заказ, – недобро усмехнулся я, постучав пальцем по глянцу. Если я и не знаю всей информации, то взять Леона на «слабо» иногда удается.
– Нет, – Леон затянулся очередной раз. Причем так сильно, что чуть полсигары не скурил. Волнуется? Почему? Что такого в этой машине, если такой невозмутимый хрен, как Моро, занервничал?
Ненавижу это все.
– Как нет? Итан сказал о трех машинах, – спокойно объяснил я, ощущая, как раздражение, которое с таким трудом удалось погасить, снова всплывает на поверхность.