Но, возможно, лучше я буду помнить и понимать, что в том, что произошло, только моя вина. Я сам себе выкопал эту зловонную яму.
А теперь Ребекка выходит замуж за моего брата. Ведь он, в отличие от меня, хороший и верный сын. Уго будет доволен. Судья Фостер, вероятно, тоже. Лука абсолютно точно да. А вот Беккс? Неужели ей все равно? Неужели то время, что мы провели вместе, ничего не оставило в ее душе?
Двери в здание суда отворились, и появилась она. Безупречная и божественная. Каждая клеточка ее организма была создана захватывать умы и тела мужчин в плен. Словно ее творили, изначально соединив все самое красивое, где-то на краю вселенной.
Черные туфли на тонкой высокой шпильке, могу поспорить, ее любимые чулки, юбка- карандаш чуть ниже колена, белая блуза с самым откровенным на свете вырезом, подчеркивающим ее упругую, идеально вылепленную врачами грудь, и черный же жакет, как обычно незастегнутый. Длинные волосы пшеничного оттенка развевались на ветру, пока она легко сбегала по ступенькам. За ней неслась секретарь, тощая молоденькая девчонка. По сравнению с Ребеккой она выглядела жалко и смешно в туфлях-лодочках, водолазке и жакете, явно неподходящими ей ни по стилю, ни по размеру. Богиня Фостер никогда не позволяла, чтобы рядом с ней кто-то выглядел лучше, хотя лучше никому бы и не удалось.
Я молча наблюдал, как женщина моей жизни поворачивает в сторону переулка, где находился ее любимый ресторанчик, в котором она обычно заказывала парочку тостов и йогурт. А еще зеленый чай. И выпивала всегда только половину. Там Ребекка любила обсуждать то, о чем никогда не говорила в своем кабинете.
Я точно знал все это, потому что часто участвовал в этом тогда, давно.
Ребекка обернулась, чтобы ответить на вопрос своей помощницы, и вдруг заметила меня. Секретарша, уткнув острый нос в папку, не заметила этого, врезалась ей в спину, заохала, извиняясь, но Беккс не слышала ее писклявых причитаний. Ее волосы, взбитые сильным порывом ветра, рассыпались по лицу, и она автоматически откинула пряди назад, не отрывая от меня тревожного взгляда голубых глаз. Даже с расстояния нескольких десятков метров и восьми полос широкой дороги я видел, как дрогнули ее губы.
Я абсолютно точно застал ее врасплох.
Не прерывая нашего зрительного контакта, я глубоко затянулся. Дым, покинув легкие, легким облачком отлетел в сторону. Не знаю, прочла ли она мои эмоции (думается, что так оно и было, Ребекку Фостер я никогда не считал глупышкой), но на ее лице появилось то самое выражение, которое меньше всего мне было нужно: жалость. Долбаная, мать ее, жалость. И еще боль. Потом вдруг раз, и Беккс захлопнулась, как музыкальная шкатулка с секретом. Словно только что ничего и не было. Развернувшись, мисс Фостер просто полетела дальше, стараясь не сбиваться с ритма.
Я ожидал всего, кроме такой реакции. Уж лучше бы злость. Я так и не раскусил до конца мотивы ее поведения. И уже поздно было что-то делать. Нужно убираться отсюда.
Выбросив тлеющий окурок, я в бессильной ярости стукнул ладонью по крыше «форда», привлекая ненужное внимание прохожих. А это мне сейчас вообще ни чему. Нырнул в пропахший ароматом кофе салон, рванул домой. К черту долбаную Ребекку Фостер, к черту ее гребаную жалость. Мстительная мыслишка о том, как я прямо из-под носа уведу и брошу где-нибудь в пустыне ее новую кукольную машину, грела сердце. Да еще и Луке испорчу настроение – да просто капец какое везение!
В тот момент я напрочь забыл о деле. Из головы вылетело и то, что другая тачка являлась заказом, и ее нужно было еще доставить, чтобы срубить бабла и не нажить проблем от чертовски плохих парней. Все, о чем я мог думать, это как сделать Ребекке Фостер больнее и попасть на ее свадьбу в качестве главного гостя вечера!
В самой глубине сознания слабо пробивался голосок разума, умоляющий оставить эту дурацкую затею, но демоны крепко держали душу, подбрасывая адовы поленья в костер моей ненависти, и я отчетливо осознавал, что если не доберусь до своей квартиры, то опять натворю глупостей.