Мы двигались по длинным коридорам к палате триста шестнадцать. В воздухе витал запах медикаментов и эфира, а слух резал непрекращающийся писк различных аппаратов. Эта больница была самой огромной и самой лучшей не только в округе, но и в нескольких ближайших штатах. И она стала местом моего падения. Я хотел бы сказать, что ничего не помню и ничего сейчас не чувствую, и уж тем более не переживаю, но это бы было гребаной ложью в первую очередь по отношению к самому себе. Терзающая меня внутри буря была неописуемой по своим разрушениям, я не дышал и даже старался не моргать, ведь каждый раз, закрывая глаза хотя бы на сотую долю секунды, я видел свое прошлое, которое сулило мне ту жизнь, к которой я стремился, пока не… случилось то, что случилось.
Миллер споткнулся, заворачивая за угол, и, наверное, я был ему за это благодарен, ведь именно этот его неуклюжий и несвойственный ему проступок вырвал меня из моего же собственного кошмара, позволяя переживать не прошлое, а нынешнее, которое было совсем неподалеку и волновало меня не меньше, чем моего друга. Итан заметно нервничал, сжимая в руках связку бананов, которые мы купили по дороге – Дженнифер их очень любила. Я даже был уверен в том, что малышка простит нам любое опоздание в зависимости от того, насколько вкусными будут фрукты. Но это не меняло сути. Дженнифер в больнице, и, если раньше он иногда даже слишком волновался о своей девушке, когда она попадала с очередным и таким частым для нее, и уже привычным гриппом, это первый на моей памяти случай, когда ее сразу же не отпустили домой, что могло в корне поменять ситуацию. Но, даже несмотря на это, порой я даже завидовал Итану: у него есть о ком волноваться и о ком заботиться.
И вот мы у нужной нам палаты.
– Чего замер? – толкнул я друга, получив от него злобный взгляд.
Но в его глазах было что-то еще, что я прекрасно узнал – первобытный страх. Миллер боялся того, что может быть дальше, того, что последует из разговора врача или, быть может, от самой Дженнифер. И я хотел ударить его, лишь бы выбить из дурной башки все ненужные мысли, но сам как никто знал, насколько может быть жестока судьба. И я дал другу эти несколько секунд перевести дыхание и даже собраться с мыслями прежде, чем Итан отворил дверь, осторожно заглядывая внутрь.
– Дженни? – негромко спросил он, но я подтолкнул его дальше с прохода, чтобы самому пройти.
– Мальчики! – засияла широкой и теплой улыбкой Дженнифер. Она не выглядела больной: на щеках сиял здоровый румянец, глаза ярко блестели. Ее длинные каштановые волосы были небрежно собраны в хвост, и такая небрежность придавала этой и без того хорошенькой девушке еще больше шарма. Только небольшие круги под глазами выдавали усталость и изнеможение ее хрупкого организма. Она лежала в больничном халате, укрытая одеялом, смотрела кулинарный канал и казалась совсем крошечной на огромной панцирной кровати.
– Детка, – притянул ее в свои объятия Итан, сунув предварительно ей в руки фрукты.
Он так бережно держал ее, так нежно целовал, словно боялся, что от его прикосновений она могла просто исчезнуть. Она была его миром, занимала все его мысли, и даже я где-то в глубине души, пусть и отказывался в этом признаваться, хотел для себя того же. Хотя бы на чуть-чуть. Чего-то искреннего и такого, во что можно погрузиться с головой.
– Привет, Дженн, – улыбнулся я, отпихнув Итана, и обнял ее, вдыхая сладковатый аромат, смешанный с больничным, и на какое-то мгновение опять поддался воспоминаниям, но на этот раз хорошим. Я опять думал о той девчонке, которая так заботливо принесла мне примерно так же пахнущую кофту и смотрела на меня со странным ожиданием чего-то. Вероятно, мне пора выбросить ее из головы, но что-то внутри меня не давало это сделать.
– Чего это ты ее обнимаешь? Это моя девушка. Вон иди свою незнакомку обнимай, – с наигранной злостью выпалил Итан, отталкивая меня от своей девушки, одновременно притягивая ее к себе. Дженнифер залилась смехом, а потом перевела на меня взгляд, от которого мне стало не по себе. Ее карие глаза как будто просканировали меня, ожидая продолжения истории, и я понимал, зачем Итан это сделал: он просто попытался перевести все стрелки на меня, чтобы Дженнифер не замечала его гребаного волнения. Отлично, мудак!
– Что еще за незнакомка? – поинтересовалась она, поудобнее устраиваясь на кровати, и принялась жевать банан. Но вот больше, чем бананы, Дженнифер любила горячие новости, особенно те, что касались очередных моих подружек. Надеюсь, в ближайшем будущем друг упустит момент о том, что на днях я куролесил с Камиллой.