Мне надоело быть чертовой подвальной крысой. Если я и хожу под прицелом, тогда пора делать это красиво и, мать его, начинать жить. Одна гребаная жизнь в арсенале – неплохая стимуляция. У меня есть право на большее. Они все забыли, что я, черт возьми, тоже Моретти, и у меня в крови течет чертова жестокость и расчетливость. Я не буду спускать все на тормозах и дальше и позволять делать из меня дурака.
Каждый раз, когда я появлялся у Леона, едва завидев меня, Камилла пыталась понять, что со мной творится, задавала странные вопросы, при очередном, по ее мнению, удобном случае намекая на очередную порцию секса, а от ее прошлой обиды ничего не осталось, что казалось отчасти странным, ведь она должным образом дала понять, что отсутствие инициативы с моей стороны ее обидело. Вероятно, девочка переосмыслила все или поднабралась советов от работающих здесь более умных девиц, которые сказали не требовать больше, чем дают и… пока дают. Но мне было не до нее. В конце концов, Камилле надо было думать о будущем, а не о том, как широко она сможет раздвинуть ноги. Моя же голова была занята навязчивой мыслью испоганить новенькую тачку, повеселиться в Вегасе и сделать деньги. Эти планы в моем воображаемом календаре были записаны красным цветом, хотя я еще до конца не определился, в каком порядке хочу их осуществить.
А еще я постоянно вспоминал о ней и ненавидел себя за это, списывая все на какое-то новое настигнувшее меня психическое расстройство. Каждый раз, когда Итан уходил к Дженнифер, я думал о той девчонке, которая все еще была должна мне сотню баксов. Но дело было не в гребаных деньгах, в которых я не нуждался, несмотря на то, как я жил, и что она себе подумала. Просто этот запах… который не вывелся из толстовки даже после того, как я пару раз еес тирал, въелся не только в меня, но и, казалось, пропитал всю мою квартиру. А потом я вспоминал ее глаза. И то, как она просто пришла обратно туда, откуда сбежала. Это все вводило меня в странное состояние недоумения. Я не понимал ее, но так чертовски хотел… понять. Наверное, я хотел равновесия, но знал, что этого никогда не будет. Знал, что этого мне не позволит окружение. Знал, что она просто-напросто забудет обо мне, и так, вероятно, будет лучше для нее самой. И надеялся, что вскоре она покинет и мою голову. Но место, на котором остался невидимый отпечаток ее мягких губ, жгло слишком больно, а ощущения были настолько реальными, словно это произошло несколько минут назад. Иногда эта боль была морально невыносима.
После той пары часов, когда я неожиданно для себя уснул, даже несмотря на то, что мне снилась она, я открыл глаза необычайно бодрым и, казалось, поумневшим. Да, я хотел напомнить Беккс о себе и сделать ей чертовски больно, чтобы она разделила те чувства, которые я несу в себе, но мой трезвый рассудок говорил мне другое. Когда я поднялся с дивана, Итан все еще сидел на кухне и курил, рассматривая фотографии, так и не поехав к Дженнифер. Поговорив, мы с Миллером решили взяться за тачку все-таки после того, как слетаем в Вегас, и практически на закате я отослал его домой к малышке. Поостыв, я согласился не творить глупостей и не лететь на вызывающем красном «ламборджини» через четверть страны, а быть штурманом в «кадиллаке». Итан и Леон были этому безгранично рады, но не сказали ни слова. Голова должна быть пустой и трезвой, ведь Лука не простит мне промаха, а я же должен повеселиться и не попасться раньше времени.
В Вегас мы едем уже завтра. А сегодня я хотел просто выпить.
Появляться в баре Леона желания не было: это бы не закончилось простой выпивкой. Камилла бы снова крутилась возле меня, а сейчас я хотел этого менее всего.
Просто выпить и все. Без мыслей, проблем и знакомых лиц.
Натянув куртку и захватив ключи, я вышел из квартиры. Минут тридцать, наверное, кружил по городу, пока мне окончательно это не надоело. Остановив машину у одного из круглосуточных супермаркетов, я решил просто пройтись. Воздух был тяжелым и влажным, что означало приближение дождя. Однако пешая прогулка являлась лучшим антидепрессантом, да и для здоровья, говорят, полезно.
Приподняв воротник куртки и засунув руки в карманы, я зашагал по тротуару, не имея ни малейшего понятия, куда приведут меня ноги. Желания думать не было, и я постарался отключиться от мира, просто шагая вперед, на удивление не раздираемый чувством желания покурить и выпить очередной крепкий кофе.
Все вокруг было серым и темным. В отличие от центра, пестрящего неоновыми вывесками, огромными витринами, которые не выключали даже на ночь, здесь все было чрезвычайно просто: закрытые магазины, пустующие помещения, одинокие машины и горящие фонари.