– Лиам, – тихо произнесла я имя друга. – Я не хотела тебя обидеть, ведь ты, и правда, делаешь для меня слишком много, но есть вещи… которые неподвластны даже тебе. Поэтому просто расскажи мне то, что знаешь…
Возможно, мы бы могли отстрочить этот разговор, но я не была уверена, что могу ждать. Странное неутолимое желание знать пылало во мне адским пламенем.
– Это все так сложно, – едва слышно пробормотал Лиам, опрокинув в себя стакан с выпивкой. – И тебе просто лучше забыть его и все, что было… и…
– И что дальше, Лиам? Я забуду. Сегодня. А завтра меня опять увезут в гребаном фургоне и бросят в сырой подвал, в котором будут бить ногами, пока я не услышу хруст собственных ребер и не буду знать, что хуже: то, что происходит, или то, что они грозятся со мной сделать.
– Ты не говорила…
– Ты не спрашивал. Никто не спрашивал. А Франко просто притащил меня домой и сделал то, что у него получается лучше всего – он спас мою жалкую жизнь!
Резко выдохнув, я опрокинула в себя жгучую жидкость, отчего в горле заполыхало, а глаза заслезились. Закашлявшись, я часто-часто задышала, и лишь когда организм, атакованный такой неожиданной для него дозой спиртного, успокоился, я наконец сосредоточила свое внимание на бывшем напарнике моего мертвого мужа.
– Это могла быть просто случайность, – рявкнул Лиам. – Или он вообще может быть причастен к этому. Он не добрый самаритянин. Франко Моретти – убийца и преступник. И то, что он работал в больнице, прикрывая благотворительностью грязные дела своей семьи и в том числе свои, ничего не меняет. Не будь глупой, Молли. Ты не думала, почему он оказался там в то время? Может, он таким образом хотел заслужить свое место под солнцем?
– Какого черта ты несешь, Лиам?
– Правду. Ту, которую ты так хотела слышать.
– Я тебе не верю, – замотала головой я.
– Да пожалуйста. У меня в столе лежит дело на каждого из его чертовой семьи, из его мафиозной семейки, и на руках каждого реки крови, Молли. Он не хороший малый, а тот, кому по праву могла бы принадлежать большая часть теневого бизнеса этого города. Но знаешь что? Он просто глуп и жалок, чтобы стоять у руля, за это и расплачивается тем, что живет в какой-то дыре, пока его братья просыпаются в особняках и уводят его женщин. Так достаточно? – Лиам достал пачку сигарет и, выудив одну, закурил.
– Нет, продолжай, – сухо отвесила я. Эйден, вероятно, думал, что я вот-вот скажу «хватит», но я твердо хотела узнать все. Эта часть истории была мне знакома. То, что в этом городе есть теневой бизнес, собственно, как и в любом другом. Я просто никогда не думала, имея за спиной отца-копа, что влипну в такое дерьмо и стану частью того мира, о котором говорят в новостях, освещая его не с лучшей стороны. Но так произошло. Когда я вышла замуж за Ньютона, то часто слышала от него о том, что все, что ни делается в этом городе, происходит лишь тогда, когда опускаются сумерки. Как в огромном айсберге: все находится ниже линии воды. Я также знала, что половина полицейских в этом городе была продажной. Нет, они не становились последними тварями, как мой муж. У них просто не было выбора. Кто-то скажет, что выбор есть всегда, но я не соглашусь с этим. Миром правят деньги и шантаж, а полицейские – обыкновенные люди, имеющие родителей, семьи, которые надо кормить и защищать. Но в случае Пэрриша не я была причиной, почему он это делал. Ньютон просто хотел это делать, и все. И да, я знала о его грязных делишках. Что-то говорил он, что-то говорили о нем. И я бы ушла. Но было поздно. Ушел он. На тот свет.
Я сама от себя не ожидала такого холода в отношении человека, которого… любила. Быть может, это говорила не я, а та измученная девочка, которая бросила все ради большого города, хорошей жизни и фамилии Пэрриш. Но такова горькая правда результатов моих решений. И мне приходилось жить со всем, что случилось со мной с тех пор, как я покинула семью, дом и выбрала другую жизнь.
За все в этом мире приходится платить. Это было моим выбором: уехать из дома за несколько сотен миль отсюда и сказать у алтаря Ньютону Пэрришу «Да». А теперь мне наконец-то нужны ответы на те вопросы, которые сейчас важнее всего. Я как никто другой имею право знать правду, черт возьми. И я хочу знать ее о Франко!