— Потом съездим на рынок, — вслух подумал я.
Я хотел не только проверить Жан-Поля, но и показать торговцам, что я вернулся. Еще и договор у Артура Карловича подписать. Интересно, что изменилось за неделю. И в договоре, и на рынке.
Дел было слишком много, и мне пора уже обзаводиться помощниками, чтобы все вопросы решать вовремя. А у меня еще и клана-то нет!
Словно прочитав мои мысли, Ветер вдруг спросил:
— И все же, зачем вам регистрировать клан. Разве не достаточно рынка и артефактов?
— Нет, — мотнул я головой. — Артефакты для денег. Рынок — для статуса. А для укреплений наших позиций в Мосграде — клан. Одно цепляется за другое.
— У вас весьма долгоидущие планы, — он имел в виду слова Белотеловой про три дня.
— А как иначе? Смерть — это скучно, — повторил я свою собственную фразу.
Ветер кивнул, и мы продолжили путь. До здания больницы оставалось всего десять минут. За это время я успел прикинуть возможные варианты развития сложившейся ситуации. И умирать в мои планы не входило.
Если проснется Алекса… Когда! Когда проснется Алекса, мне нужно будет усовершенствовать магическую защиту и сделать резервную копию. Без своего помощника я сейчас был как без рук.
Да мне сейчас даже код толком не увидеть! В драке мне удалось использовать то, что было на мне, а сделать что-то новое — нет.
Мои размышления прервал хмурый взгляд врача.
— Проходите, — сказала она и кивнула на дверь кабинета.
Снова серые стены, одинокий стул и лампочка под потолком. Едва я занял место в центре кабинета, меня окружил поток магии, который все так же кусал за кожу и пульсировал в затылке.
Правда, в этот раз все прошло намного быстрее и легче. Уже через пять минут Анна Николаевна отпустила силу.
— Завтра в то же время, — отрезала она.
— Скажите, ваше заклинание уникально? Другие не могут им воспользоваться? — мне было интересно, смогу ли я в будущем повторить его.
— Могут. Но они не увидят изменений. Я направляю магию туда, где она нужнее всего. Иначе есть риск повредить всю систему.
Я кивнул и засобирался домой. Белотелова долго смотрела на меня, а потом вдруг спросила:
— Вы не боитесь?
— Чего? — я удивленно посмотрел на нее.
— Смерти.
— Я не умру. Не в этот раз.
«Не снова», — про себя добавил я.
— Достаточно самонадеянно, — она поднялась со стула. — Сеанс окончен.
— Каков прогресс?
— Вы думаете, что за два сеанса я смогу все исправить?
— Почему нет?
— Слишком тонкая настройка. Сейчас вам может казаться, что…
Но я ее не слушал, уставившись в одну точку. На моих губах расползлась улыбка, потому что я услышал тихое:
«Произвожу настройку. Пожалуйста, подождите.»
— Анна Николаевна, сколько, вы говорите мне нужно таких сеансов, чтобы восстановить работу узла?
— Семь, не меньше, — сурово ответила она.
— Спасибо, всего хорошего.
— Почему у меня ощущение, что вы со мной прощаетесь?
Я не ответил, а торопливо вышел из кабинета, мне скорее нужно было поговорить с Алексой.
Выходил из больницы едва ли не вприпрыжку.
— На рынок быстро! — крикнул я Ветру, запрыгивая в мобиль.
— Все хорошо?
— Еще лучше!
— Я рад, что с вами все в порядке, — сказал он и нахмурил брови, внимательно вглядываясь в дорогу.
За этими простыми словами я вдруг увидел не просто вежливость, а выдох облегчения. А ведь он действительно искренне за меня переживал.
У главной арки слонялся без дела знакомый мне пацаненок.
— Эй ты, Артур Карлович на месте?
— Тимофей Викторович! Как я рад вас видеть. Да, у себя.
— Позови его в кабинет у Цаплину. Вежливо позови. Переговорить нужно.
— Я мигом!
— И скажи, наконец, свое имя.
— Васька я, — гордо выпятив грудь, сказал он и скрылся между рядами с товарами.
А мы с Ветром отправились дальше. На нас снова были обращены все взгляды. Я чувствовал себя диковинкой, которую впервые показывали на рынке. Неприятно, но что поделать.
Мы прошли дальше под пристальным вниманием торговцев. Они прекрасно знали, что ещё каких-то полчаса, и я стану здесь хозяином.
— Рад вас видеть, Тимофей Викторович, — Артур Карлович зашёл в бывший кабинет Цаплина и привычно сел на диван. — Вы готовы подписать документы. Но прежде хотел уточнить: вам это действительно нужно? Рынок? Люди? Разборки?
— Ваши предложения? — я сразу понял, к чему он клонит.
Рынок был частью большой системы жизни города, и мало кто захочет, чтобы ею владел чужак. Тем более такой знаменитый, как я.