"Есть".
Боб скорчил сардоническую гримасу: "Значит... ты смотрел "Прослушку".
"То есть... не совсем. Он предоплаченный. Но я решил, что мне нужен доступ к браузеру, и купил смартфон".
"Отлично. А как насчет того, чтобы покататься?"
"Субару моей мамы. Она припаркована на заднем дворе возле Центра семейного здоровья..."
"Тогда все. У тех, кто за мной охотится, есть связи, программы, позволяющие отслеживать номерные знаки и VIN-номера, и все такое..." Он заметил растерянное выражение лица мальчика: "Что?"
"Программы?"
"Приложения", - сказал Боб. Он ущипнул себя за переносицу: "Я такой старый. Послушай... Я знаю, что сказала тебе твоя мать, мальчик, но я не могу тебе помочь. Мое время с ними... эта жизнь... это все древняя история. Все это... все это дерьмо - просто старые обиды, плохие дела, некоторые из которых начались еще до твоего рождения". Он посмотрел на Маркуса, в его взгляде сквозило сомнение: "Сколько тебе лет?"
"Семнадцать."
"А восемнадцать когда?"
"Примерно... через девять месяцев..."
"В восемнадцать лет ты становишься совершеннолетним. Ты можешь идти своей дорогой. В семнадцать ты - проблема".
"Идти своим путем?!" повторил Маркус: "Вы просто позволите мне это сделать... потому что я - проблема?"
"Почему бы и нет? Я был самостоятельным в восемнадцать лет. Как и твой отец. Не обманывай себя, думая, что ему было легко. Есть много людей, слишком много, которым тяжело. Они добились своего сами, и ты тоже сможешь. Твой отец был практичным человеком..."
"Вот видишь! Вот почему ты должен мне помогать. Мы должны помогать друг другу, потому что вы действительно знали их".
Боб окинул его холодным взглядом: "Жизнь так не устроена. Кто-то должен помочь тебе, потому что юридически ты все еще ребенок. Но это не обязательно должен быть я. Я отсидел свой срок, сыграл свою роль".
Маркус почувствовал, как в душу закрадывается отчаяние: "Так это все? Вот так просто? Вы говорите мне, что знаете, почему погибли мои родители, но я не могу этого узнать. Я не получу от вас никакой помощи?"
"Эй, я спас тебе жизнь, парень..."
"КАКУЮ ЖИЗНЬ!?" Глаза Маркуса наполнились слезами, гнев нарастал: "Единственные люди, которые любили меня, мертвы! Возможно, я больше не буду в безопасности, а по радио говорят, что мои родители убили друг друга! Но я был там! Я видел, что сделали эти люди".
Бобу стало не по себе: "Я..."
" Вы не собираетесь помогать. Да, я понял. Вы предпочтете снова стать бомжом". Маркус потянулся вниз и отстегнул ремень безопасности: " Слушайте, я просто выйду отсюда и сделаю это сам..." Он наклонился к двери.
Раздражение Боба было очевидным: "Просто... пристегнись, ладно? Я не позволю тебе уйти одному".
" Вы не хотите мне помочь. Вы просто отрабатываете какой-то угол..."
"Нет, клянусь. Слушай... может, я и не хочу тебя впутывать, но я не собираюсь просто так бросать тебя, малыш..."
"Тогда вы поможете?"
"Я найду, к кому тебя подбросить, вот что я сделаю. Это слишком опасно для ребенка..."
"Я не ребенок. Мне семнадцать. Как вы сказали, через девять месяцев..."
"Хм. Девять месяцев - это слишком долго." Он снова завел двигатель: "Мне придется подумать об этом, найти какую-нибудь инстанцию, которая сможет тебя забрать".
Глаза Маркуса расширились: "Subaru..."
"Да... вероятно, так они нас и нашли. Хорошая работа, парень".
"Нет... Я оставил ее возле клиники. Но если бы я смог найти вас там, поговорив с медсестрой Доун..."
Боб закрыл глаза и пробормотал тихое проклятие: "Тогда они тоже смогут ее найти".
Он завел машину.
"Мы возвращаемся?" спросил Маркус.
"Пристегнись", - посоветовал Боб.
19
Вечер стал серым и моросящим, капли дождя время от времени падали на Доун Эллис, когда она шла домой по Западному Рэндольфу.
Несмотря на то, что было уже восемь часов вечера, широкая трехполосная дорога была все еще оживленной, рестораны и бары через каждые несколько кварталов поддерживали поток людей после закрытия большинства магазинов. Она шла уверенным шагом.
Она чувствовала себя лучше, когда вокруг были люди, гул транспорта, запах выхлопных газов. Она подумывала о том, чтобы сесть на автобус. Но получасовые прогулки всегда успокаивали ее нервы и снимали напряжение дня.
Это также помогало ей выкинуть Мориса из головы. Она думала о сыне каждый день, но обычно ей удавалось сосредоточиться на хорошем, на том, каким хорошим мальчиком он был и как она была уверена, что он сейчас на небесах.
Но стрельба в Боба Синглтона вернула все назад: боль, душевную боль, которая длилась два года. Чувство вины за то, что она не смогла остановить это, несмотря на все свои усилия. Постоянная, грызущая пустота, которая посещала ее, когда она была уставшей или без сил.
Сегодня был именно такой день. Сначала ей пришлось разбираться с последствиями помощи Бобу. Потом - странная история с мальчиком и человеком, который его искал, Алланом Темплом. Она дала ему те же указания и советы, что и мальчику, а он исчез, не успела она даже узнать номер телефона, чтобы перезвонить.
Нельзя связываться с каждым сумасшедшим мальчишкой, который убегает или еще что-то делает. В такой день, как сегодня, когда нет ничего, кроме головной боли и тяжелых дел, ты заслуживаешь награды. Мороженое... педикюр или еще что-нибудь. День "для себя", Доун Мари...
Она бросила взгляд на витрину магазина одежды и поняла, что находится недалеко от Халстед-стрит. Там был маленький индийский ресторанчик, где готовили лучшее копченое свиное брюшко, запеченное в тандыре. Ее подруга Жюстин отказалась попробовать это блюдо, потому что оно было из свинины и противоречило ее убеждениям. Но это было восхитительно. Это было где-то на другой стороне улицы...