"Хикори... это же в нескольких милях отсюда!"
"Да, но... это не совсем вопрос географии. Скорее, древняя история", - сказал Боб.
"Ну... нам нужно обратиться к властям, в полицию".
"Не вариант", - сказал Боб: "Эти ребята могут работать на правительство. По крайней мере, у них будут прочные связи в полиции, если люди, стоящие за этим, действуют в тех кругах, которые я подозреваю. И они могут отслеживать полицейские каналы связи и коммуникации. Мы бы и дня не продержались".
Она увидела, как он оглянулся, и поняла, что ее рот застыл на месте. Она захлопнула его.
Возьми себя в руки, девочка. Выясни, что натворили эти дураки, прежде чем делать шаг.
У нее в детстве было два старших сводных брата, оба попадали в неприятности в школе, были замешаны в преступлениях. С возрастом они исправились, как и большинство людей. Но с Морисом она видела, какой вред могут причинить хулиганы и бандиты.
"Тогда что же это такое? Что все это значит?"
"Надо съехать с дороги, где-нибудь в укромном месте..." пробормотал Боб, наблюдая за оживленными полосами движения впереди, за огнями окружающих высотных зданий, сверкающих в свете фар на ветровом стекле.
"Моя квартира в двух кварталах позади нас...", - сказала она, тут же пожалев о своем предложении.
Зачем? Почему ты всегда должна помогать?
Ее папа был жестким человеком, хирургом-травматологом, который приносил домой каждую неудачу и терроризировал свою семью. Но она видела и его более мягкую сторону, когда он пил и плакал над жизнями, которые не смог спасти.
Она всегда это понимала: потребность сделать лучше для других... и невозможность спасти некоторых. Прошедшие годы и слезы заставили ее вспомнить об этом.
"Не может быть", - сказал Боб: "Они уже знают твое имя, твой адрес. А охранять его будет пара таких же парней, как те двое, с которыми ты только что столкнулась".
"Поверните направо на следующем повороте", - приказала она: "Поезжайте по Вабашу на юг. Я могу знать одно место".
Боб сделал, как ему было сказано.
"Там есть мотель, где раньше работал мой кузен, к югу от Двадцать шестой улицы. Ничего особенного, но зато дешево, и они не задают вопросов о постояльцах".
Она наблюдала, как Маркус осматривает местность, пока они приближались к мотелю. В нем виднелись признаки обновления: старый многоквартирный дом из желтого кирпича, перестраиваемый в кондоминиум, новая фабрика, построенная из красного кирпича в тон старым соседям.
Но он нахмурился. Признаки безразличия были повсюду - от травы, которая регулярно прорастала сквозь трещины на тротуарах, до заросшего "коммерческого участка" с листвой высотой в четыре фута и ветхим, разваливающимся забором из цепей, давно проржавевшим насквозь.
Она увидела, что он смотрит на пустой участок: "Да это же настоящая прерия..."
"Что-то кажется... не так с этой дорогой или чем-то еще", - сказал Маркус: "Не совсем правильно. Как будто она..."
"Запущенная?" предложила Доун: " Ты обнаружишь это всякий раз, когда будешь приближаться к бедным районам Чикаго, к тем районам, о которых должны заботиться город и богатые бизнесмены. По какой-то причине - в основном из-за денег, я думаю, - их ставят на полку. Если пересечь реку в нескольких кварталах к югу отсюда, ситуация станет совсем плохой. Но многие люди пытаются, хорошие люди пытаются превратить его из мрачной промышленной свалки в то, чем можно гордиться. Много политиков, которых это мало волнует, домовладельцев и бизнесменов, которые не видят в этом выгоды".
Она не стала объяснять ему, что это значит на самом деле. Ему не нужно было слышать, каково это - жить в квартире с холодной водой рядом с Солдатским полем, пытаться готовиться к школе без электричества, потому что ее отец, который еще учился в школе, не мог оплатить счета. Бывали времена, когда было так темно, так отчаянно и жестоко, что казалось, будто свет не может проникнуть сквозь желтые кирпичные стены и заколоченные окна.
Это было давно.
"Жители стараются, их усилия налицо. Работа идет, но медленно", - добавил Боб: " Ты увидишь гордость домовладельцев; ты увидишь небольшие предприятия, расположенные тут и там".
Доун бросила на него лукавый косой взгляд: "Да... как будто они не хотят сдаваться. Возможно, в этом есть какое-то послание".
"Да, ну... может быть", - согласился он, на его лице появилось смущенное выражение. Он протянул правую руку и потянул за бледно-голубой платок на левом запястье.
Доун нахмурилась: "Я заметила, что ты надел его, когда пришел в клинику. Что это значит? Я имею в виду... это красиво и все такое, если ты двенадцатилетняя девочка..."
"Это просто воспоминание", - сказал Боб: "Это... неважно. Бывали дни и получше".
Он всегда был странным, как бы мало она ни знала его как человека с улицы. Она знала, что должна быть осторожна, стараться не подходить к ним слишком близко. Они спасли ее в переулке, но, вероятно, от проблем, которые сами же и создали.
Ей нужны были ответы. А потом, вероятно, ей нужно было убраться подальше от этих двух сумасшедших, которые втянули ее в свои разборки.
21
Боб решил, что она не соврала насчет мотеля.
Снять комнату в полуразрушенном грязном здании стоило всего шестьдесят долларов за ночь... Хотя у него сложилось впечатление, что большинство людей снимают комнату максимум на несколько часов, привлекая клиентов.
Он закрыл за ними дверь. Здесь пахло так, словно кто-то помочился в огромную пепельницу. В комнате стояла одна двуспальная кровать, пара тумбочек, комод и багажная полка. Телевизор выглядел лет на двадцать старше.