Он сморщил нос: "Ну... насчет конфиденциальности ты не шутила", - сказал он: "Думаю, что полиция никогда не бывает слишком далеко".
"Я выросла недалеко отсюда, в районе Солдатского Поля", - сказала Доун: "Мы переехали, когда мой отец получил диплом врача, но это была моя часть города, пока мне не исполнилось десять лет".
Маркус прошел через всю комнату к заднему окну и посмотрел на открывающийся за ними вид: "Отсюда видна река. Здесь повсюду... хлам".
"Как я и говорила, многим не все равно", - сказала Доун: "Некоторым нет. Я стараюсь ориентироваться на первых".
Боб прикусил язык. Он не очень хорошо знал сестру, но уважал ее. А он втянул ее в свои проблемы.
Маркус сел на край кровати: "Итак... кому достанется кровать, а кому..."
"Я получу эту чертову кровать!" заявила Доун: "Вы все можете спать в ванне, мне все равно! А теперь объясните мне, мистер Боб Синглтон, почему группа хорошо вооруженных людей преследует бомжа. Да... Я сказал это! Если хотите, мы можем обсудить это дальше. Я сейчас зла, как черт, простите за выражение".
Выражение ее лица говорило о том, что она сомневается во всем, что он хотел сказать. Что бы это ни было, это была проблема, и не ее проблема.
"Это сложно".
"Все в жизни сложно, если копнуть поглубже", - сказала она, присаживаясь рядом с Маркусом на край кровати.
"Это... это очень глубоко". Боб опустился на деревянный стул у комода, рядом со старым ЭЛТ-телевизором: "Трудно понять, с чего начать".
"Начало - это всегда хорошо".
Он кивнул. Он должен был объяснить. Они заслуживали хотя бы этого: "Когда я был моложе, я был совсем, совсем другим человеком, чем сейчас. Я несколько лет служил в морской пехоте, за границей".
"Афганистан?" спросил Маркус.
"Ирак. Когда я вернулся, правительство решило, что у меня есть навыки, которые они могли бы использовать в менее... откровенном виде".
"Вы были шпионом?" спросил Маркус.
"Да... То есть, вроде того".
" Вы были шпионом, который убивал людей?" - предположил мальчик.
Доун посмотрела на него с некоторым беспокойством: "Ты понял это из фразы "У меня были способности..."?"
Он пожал плечами: "Как у Мартина Бланка". Маркус, должно быть, заметил ее озадаченное выражение лица и быстро добавил: "В "Гросс Пуант Бланк"? Это комедия о киллере..."
"Я не думаю, что мы хотим сейчас говорить о комедиях". Доун перевела взгляд на Боба: "Ты был правительственным киллером?!"
"Не совсем... точно".
Она встала, ее раздражение росло, она возмущенно положила руки на бедра: "О! Тогда ладно! И что, во имя Божьего милосердия, значит "не совсем"?"
"Просто... пожалуйста. Пожалуйста, сядьте. Я обещаю, что все было не так. Или... не должно было быть, в большинстве случаев. Я убивал людей для правительства, да. Но я был частью команды, военного и шпионского подразделения, предназначенного для проникновения в иностранные правительства, агентства, корпорации, военизированные формирования. Мы были там, чтобы уничтожать группы, спонсирующие терроризм, а иногда и спасать других людей, которые с ним боролись".
Она снова села, скрестив одну ногу с другой и обхватив себя руками, как бы защищаясь: "Значит, ты был солдатом?"
"В принципе, да. Только... специализированным".
"Это звучит очень благородно и все такое, но в конечном итоге твоя работа все равно заключалась в том, чтобы убивать людей".
"Да. Если тебе станет легче, я плачу за это каждый день, или пытаюсь".
"Тем, что остаешься на улице?"
"Тем, что ухожу, чтобы не причинить вреда другим".
Маркус вмешался: "А мои родители?" Он снова заплакал, и одна слезинка потекла по правой стороне его лица.
Доун обняла его и крепко прижалась к нему: "Все в порядке, дитя... все будет хорошо".
Через несколько секунд он отстранился, вытирая слезы рукавом, и смущенно произнес: "Джанет... моя мама... она всегда старалась дать мне хороший совет, понимаешь? Она никогда не хотела, чтобы я чувствовал себя так, будто мне читают нотации. У нее была травма на беговых лыжах, из-за которой она хромала, но она не позволяла этому случиться, потому что не хотела, чтобы я видела ее неудачу. Ричард так и сказал.
"Похоже, они замечательные люди".
"Ричард... был... всегда каким-то тихим, я думаю. Просто, всегда думал. Он научил меня охотиться и защищаться, и что я не получу от жизни того, чего хочу, если не буду упорно трудиться. Но..."
"Но?" спросил Боб.
"Это все бред. Мой отец - бухгалтер. Моя мать - библиотекарь на полставки. Я имею в виду... они были".
"Они... не всегда были".
Мальчик поднял голову, вытирая слезы рукавом.
"В команде было восемь человек, включая твоего отца, которого тогда звали Ричи Джонсон. Твоя мать работала аналитиком в разведке - кабинетная работа - в Лэнгли, штат Вирджиния, в штаб-квартире ЦРУ. Это была не самая важная работа, но она была хороша в ней. Когда аналитики не в своей тарелке, люди всегда погибают. Но она спасла большинство людей, которым пыталась помочь".
У Маркуса открылся рот: "Невероятно".
"Это правда", - сказал Боб.
"Так... что случилось?" спросила Доун: "То есть, я полагаю, что в какой-то момент все развалилось..."
"Пятнадцать лет назад нам дали задание. Иранский физик-ядерщик хотел перебежать в Америку. Физик уже пять лет находился под домашним арестом, но нам сообщили, что его переводят с Бушерской АЭС в правительственный офис в Тегеране. Нас послали под прикрытием, чтобы вытащить его, и..."
"Что?" сказал Маркус: "Что случилось?"
Боб повесил голову: "Ну... так было в те времена. Вещи... они никогда не шли по плану".
22
ТЕГЕРАН, ИСЛАМСКАЯ РЕСПУБЛИКА ИРАН - 5 ИЮНЯ 2006 ГОДА
Боб стоял на вершине ветхого побеленного многоквартирного дома высотой в восемь этажей, скрытого от посторонних глаз сдвоенными дымовыми трубами.