"Ты не был осторожен", - сказал Маркус.
"Я не мог отделаться от ощущения, что большая часть того, что я сделал в Команде Семь, не принесла пользы. Я должен был быть осторожен, должен был сменить имя". Но Смоллс уверял нас, что в Вашингтоне он держит ухо востро, и никто за этим не следит. И... Я был в плохом психологическом состоянии".
"Но за тобой никто не следил?" спросила Доун.
"Темпл держал ухо востро; судя по тому, что ему удалось выяснить, в Агентстве думали, что о нас позаботились. Никто из нас не хотел смотреть в рот дареному коню, поэтому мы затаились. Моя пенсия перешла в семейный траст, что меня вполне устраивало, поскольку меня уже не было рядом. Думаю, ваши родители поступили примерно так же. Я начал потихоньку присматриваться, звонить старым знакомым, изучать семьи и прошлое некоторых из тех, кого мы взяли на работу за четыре года.
"Вполне естественно попытаться найти ответы", - предложила сестра.
Он поднял голову и пристально посмотрел на нее: "Мне не понравилось то, что я нашел, понятно? Контракты, которые мы рассматривали как вопросы национальной и общественной безопасности, в итоге оказались чисто политическими, побочными выгодами, корпоративными интересами, которые больше совпадали с интересами политиков и дельцов вроде Эндрю Кеннеди, чем с интересами добра".
"Значит... ты почувствовал себя использованным", - предположил Маркус.
Он кивнул: "Меня использовали, как смертоносный инструмент, против людей, которые иногда просто оказывались не в том месте и не в то время. Я даже не могу подсчитать, за скольких людей я могу быть в ответе, людей, убитых для того, чтобы кто-то другой мог заработать доллар или набрать политические очки. Тогда я понял, почему она ушла от меня: она поняла, что я чудовище".
Он произнес это угрюмо, как признанный факт своей реальности. Он снова наклонился вперед, уперся локтями в колени, на мгновение стал отстраненным и задумчивым.
Он выглядел одновременно обиженным и пристыженным. Несмотря на то, что он сказал и сделал, Доун захотелось наклониться и обнять его.
"Боб... ты был солдатом своей страны. То есть... да, ты можешь называть это "шпионажем" или как угодно, но это не отменяет того факта, что ты пытался поступить правильно..."
Он решительно покачал головой и встал, как будто от внезапного напряжения: "Не говори так, пожалуйста! Не говори мне, что то, что мы сделали, было хорошо, или что я заслуживаю большего! Мэгги заслуживала лучшего! Эллери Азади, Тайлер Гейнс и Джон Райс - все они заслуживали большего! Семья Азади... Девять человек..." Он облизал губы и откинул голову назад, напряжение давило на него: "Господи. Мне нужно выпить".
"Не богохульствуй." Она сказала это мягко, но рефлекторно: "Тебе сейчас не нужно причинять себе еще больший вред. Кроме того, мы должны это обдумать". Она кивнула в сторону Маркуса: " Тебе нужно отпустить все это. Если не навсегда, то хотя бы на время. Есть люди, которые пытаются убить нас, Боб Синглтон, и я не собираюсь делать это в одиночку".
Он покачал головой, на этот раз более энергично: "Нет. Ни за что. Теперь, когда вы двое находитесь вне зоны обстрела, мне нужно, чтобы вы ушли под землю, нашли безопасное место, чтобы остаться, пока я попытаюсь выяснить, кто на нас охотится, и разобраться с этим, как смогу. У вас, наверное, где-то есть семья..."
"Моя сестра на Гавайях. Мои братья живут на Западном побережье".
"Их тоже зовут Эллис?"
Она покачала головой: "Фамилия Грин. Сводные братья. У моей сестры фамилия мужа..."
"Поженились в Чикаго?"
Она покачала головой: "Нет, сэр. В Гонолулу."
"Тогда она - ваш лучший вариант. Вы можете поехать и пожить у нее, пока все не уляжется".
"А как же я?" спросил Маркус: "Мне некуда идти. У меня никого нет".
Боб не знал, что предложить.
Доун поняла его беспокойство.
Он вздохнул: "Ты, мы подбросим тебя куда-нибудь в социальные службы", - предложил он: "Ты несовершеннолетний, и они должны тебе помочь..."
"Не-а", - сказала Доун, покачав головой: "Кто сказал, что те, кто нас преследует, не найдут его? А что будет, когда его год закончится? Кроме того, я не могу позволить себе билет на Гавайи. А если они узнают, что это моя сестра? Я имею в виду, что она взяла фамилию мужа и все такое, но есть же публичные записи. Что, если они решат присматривать за ней на случай, если я объявлюсь? Или мои братья? Тогда я втяну их в это дело! Нет, сэр: пока вы не разберетесь с этой ерундой, мистер Синглтон, боюсь, вы останетесь с нами.
Он закрыл глаза и рассеянно почесал бороду: "Иногда я думаю, что надо было просто купить таверну, слушать пластинки Отиса Раша на музыкальном автомате, стареть, пьянеть и толстеть на пирожках с ростбифом". Он вздохнул: "Мы должны добраться до Вашингтона. Ближайший оставшийся в живых член команды - Майк Смоллс. Если они за нами охотятся, он будет следующим. Возможно, он даже знает, против кого мы выступаем".
"Хорошо", - сказала она, кивнув: "Теперь ты говоришь о плане. Это уже что-то".
Доун все это казалось безумием, но он спас ей жизнь, а Маркус подтвердил, как легко люди, за которыми они следили, раскрыли убийство его родителей. Это казалось невозможным без прочных связей в полиции. Она не представляла, кому еще они могут доверять: "Но... сначала нам нужно кое-что сделать".
"Что?" Ее неуверенный взгляд удивил его.
"Мы должны рискнуть зайти в магазин Walmart, расположенный ниже по дороге. Я посмотрела, когда мы проезжали мимо, он открыт допоздна. Тебе нужно принять душ, побриться и сменить одежду".