Она села на табурет рядом с ним.
"Не могла удержаться, чтобы не прочитать мне лекцию, наверное, - пробормотал он: "Надо же было что-то сказать. Напомнить, какой я безответственный".
Она пожала плечами: "Что-то в этом роде. Я хотела найти менее осуждающий подход, напомнить тебе, что есть люди, которые заботятся о тебе, что забота - это не то же самое, что неприязнь. Но если осуждение - это то, что тебе подходит..."
"А разве так бывает?" Он осушил пиво: "Бармен!" Он поднял стакан. ""Налей мне еще.""
"Меня не было всего двадцать минут. Ты не возражаешь, если я спрошу...?"
"Это будет номер четыре, плюс пара рюмок. Ты спрашиваешь, пьян ли я? Потому что мой ответ будет однозначным "еще нет"".
"Но ты же знаешь, что нельзя залезть в бутылку с выпивкой, чтобы решить свои проблемы. Я права?"
"Если бы я пытался решить свои проблемы, то возможно. Но ты упустила из виду другой вариант".
"Какой?"
"Мои проблемы не решаемы. Слишком много лет, слишком много лиц. Слишком много жизней потеряно или отнято, слишком много раз я нажимал на спусковой крючок. В Вашингтоне есть полицейский, который просто выполнял свою работу. У него, наверное, была семья, дети, друзья..."
"Это не твоя..."
Он не дал ей договорить: "Но мне показалось разумным заманить Джерри Далена в туннель на Е-стрит, в тесное и замкнутое пространство, чтобы избежать полицейского вертолета". Он покачал головой: "Какой же я мудак".
"Боб... Годы пьянства, это вызывает депрессию..."
Она начала успокаивающе класть руку ему на плечо, но он сначала раздраженно отвернулся: "Почему?! Почему ты продолжаешь настаивать на том, чтобы помочь мне, сестра Доун? Какая часть фразы "меня не исправить" до вас не доходит?"
Подошел бармен со свежим стаканом пива: "Мисс?" - спросил он.
Доун слегка покраснела, она была уверена. Обращение "мисс" заставило ее почувствовать себя молодой: "Я в порядке, спасибо".
Он показал на табличку за баром с надписью "Не задерживаться", но выглядел смущенным: "Чтобы вы понимали, я придерживаюсь правила, что клиент должен сделать заказ, чтобы остаться. Если я сделаю исключение", - он сделал жест через плечо, - "один из этих идиотов будет месяцами бросать мне это в лицо".
"Я понимаю", - сказала она: "Я выпью чашку... у вас есть чай?"
"Лучший зеленый чай Lipton в пакетиках".
"Этого достаточно, сэр, спасибо".
Он кивнул и пошел принести ей чаю.
"Дай угадаю, ты не пьешь алкоголь", - сказал Боб.
"О... иногда выпиваю бокал вина с друзьями. Но в основном... нет. Работая с людьми, у которых от этого портится печень, легче удержаться от соблазна. Или самолечения, если речь идет о некоторых людях".
Он сделал глоток пива, затем вытер тыльной стороной ладони остатки пива со щетины на губах: "Это та часть, где ты рассказываешь мне, сколько жизней я изменил и сколько людей рассчитывают на меня? Часть, в которой Джордж Бейли узнает, что жизнь прекрасна, а не чудовищный кусок дерьма, которым она на самом деле является?"
Она нахмурилась и оперлась предплечьем на стойку, изучая его: "Боб, ты когда-нибудь разговаривал с другими клиентами клиники?"
"Клиентами? Ты имеешь в виду бомжей, верно? Твое слово, запомни".
"Неважно. Отвечай на вопрос".
"Не совсем. Я видел нескольких на улице".
" Ты знаешь, сколько зарабатывает медсестра или секретарь в этой клинике? Могу гарантировать, что не очень много".
"Но они делают это по любви?" сказал Боб, выражение его лица граничило с презрением.
"Нет. Нет, они делают это из страха. Они делают это - я делаю это - потому что West Loop - это мое сообщество, место, где я живу, где живут мои друзья, где живет много хороших людей. И когда страдает одна часть этого сообщества, это отражается на всех. И на каком-то уровне каждый из нас чувствует, что если все пустить на самотек - если никто не окажется человеком, который хотя бы пытается поступить правильно, - то в конце концов все развалится".
"У меня нет общества, - сказал он, - и я никогда никому не помогал".
"Если ты говоришь это достаточно часто, то это должно быть правдой".
"Так и есть. Я - угроза. Я причиняю людям боль".
"Тоже правда. Ты избил тех мальчишек в магазине на углу..."
"Вот! Видишь? Я все правильно сказал. Один из этих ребят чуть не лишился руки..."
"А парень за прилавком чуть не лишился жизни. Наверное, так бы и случилось, если бы вы его не спасли. Боб, когда же ты перестанешь бояться того, кем ты был, и начнешь признавать, кем ты являешься?"
Он направил свою полупустую пинту на телевизор за барной стойкой. В новостях показывали фоторобот убитого офицера. Громкость была низкой или неслышной из-за шума в баре. Под фотографией было написано: "Сержант Эдвард Перселл, 48 лет". " Скажи это его близким! Скажите это тем, кто никогда больше не сможет с ним поговорить, никогда больше не обнимет его..."
" Ты стрелял в этого человека?"
"Нет... Его застрелил Дален. Но он целился в меня..."
"А ты просил этого человека пойти на работу по опасной специальности, где каждая смена на улице может оказаться роковой?"
"Нет, но..."
"Но ничего! Сколько еще жизней погубит этот Дален, если с ним не разобраться? Сколько еще семей, подобных семье Маркуса, будет разорвано на части из-за его жадности и эгоизма?"
"Ты споришь со мной о приемлемых потерях?" - спросил он: "Ты?"
"Я говорю тебе, что не стоит страдать от последствий чужого выбора. Если ты можешь предотвратить что-то плохое, это не значит, что так будет всегда".
"Доун..."
"Просто... послушай, хорошо? Прошлой зимой, в клинике, у нас был один парень, который регулярно приходил, старина Фергус. Он был не так уж стар, но выглядел дряхлым и старым после долгих лет жизни на улице. Я пыталась уговорить его пойти в приют, когда выпал снег, потому что он не мог за собой ухаживать. И они несколько недель держали для него место. Но в конце концов им пришлось отдать его кому-то другому. И, конечно, через несколько недель Фергуса нашли неподалеку от вашей старой свалки на Северной Пеории, замерзшего до смерти".