– Бесполезно, – вполголоса произнес я. – Связи нет.
Он не то всхлипнул, но то подвыл от ужаса, после чего сиганул от меня в сторону. Его ноги запутались в полах одеяния, чем окончательно вышли из повиновения своему хозяину. Старик совсем неподобающе чертыхнулся, когда покатился вниз по склону бархана. Пришлось лучом фонарика проложить ему обратную дорогу. Через десяток секунд его неловкая фигура, живописно покрытая песком, осторожными шажками вновь подступила к тенту.
– Ты чего шарахаешься?
– Велчер, ну нельзя же так пугать. У меня чуть сердце не лопнуло!
– С чего бы?
– От неожиданности.
– Ну–ка, дай взглянуть на твой приборчик!
У Лазаря глаза стали круглые, как у мышкующей совы. Коммуникатор он быстро сунул за спину.
– Чего ты? В моем мешке штуки две таких валяется. Ни один не работает. Дай посмотреть!
Старик молчал. Рука его по–прежнему находилась в районе пятой точки, сжимая драгоценный для него гаджет. Забавный. С того самого момента, как эта штука съездила меня по ноге на стимонийском водопаде, я знал про коммуникатор. И все время думал, откуда и зачем?
– Посмотрите на него! Как ощетинился, разве только шерсть на загривке дыбом не стала. Не бойся, я не стану у тебя его отбирать. Эх, Лазарь… Ничего не хочешь мне рассказать?
Но бедолага только стоял с глупым видом и упрямо сопел. Я махнул на него рукой и демонстративно отвернулся. Через несколько секунд за спиной вновь скрипнула молния палатки.
Утром, когда мы преломили хлеб пищевых рационов, состоялся краткий военный совет. Одна сторона, в лице Беаты и Эрики, горячо настаивала на немедленных раскопках под вешкой, я предлагал еще раз выверить точку, потому что не хотел зазря месить песок, а Лазарь хранил настороженный нейтралитет. Меня удивила ожесточенность нашего златокудрого цветка, обычно Эрика находилась в стороне от прений, но сегодня приняла в них самое активное участие. И вообще, они с Беатой не раз обменивались многозначительными взглядами. Победа осталась за мной. К чему эта суета? В наших фляжках оставалось достаточно воды, мы до краев наполнили свои резервуары возле Томболы, так зачем напрасные усилия? И я оказался прав. Когда розетта вновь подмигнула нам васильковым глазом, вешку пришлось перенести на несколько шагов в сторону. Что это означало бы, начни мы работу? Полдня бестолкового каторжного труда!
Я хотел дождаться, пока жара спадет, но девчонки настаивали на немедленном старте раскопок. Мы надели на руки матерчатые рукавицы и начали сообща разгребать песок по центру холма. В самый разгар наших усилий, примерно между седьмым и восьмым потами, Беата, которая сидела на коленках и отбрасывала отвал за двуруким экскаватором велчерного типа, вдруг скинула варежки и указала мне поперек лба:
– К нам гости!
Я выпрямился и увидел парочку живых объектов, наблюдать которых вблизи мне вовсе не хотелось. Это были саламандрины. Две рептилии со шкурой серо–желтого цвета степенно подходили к нашей палатке. Этакий небрежный камуфляж для пустынного пейзажа. Неудивительно, что мы раньше их не заметили. Ящеры–охранники поравнялись с нами. Один, более коренастый и с устрашающим шрамом на морде, деловито заглянул в палатку, а когда ничего не нашел, присоединился к своему товарищу. Тот флегматично совершил обход по кругу наших раскопок и остановился за спиной Эрики.
– Роете, значит? – определил он.
– Да. Мы не промахнулись с местом? – я сразу поднял флажок ответа, показывая, что здесь нужно иметь дело со мной.
– Нет. В самый раз. А кто вы такие?
Пришлось, как следует, наморщить лоб, чтобы вспомнить данную мне инструкцию. Сработает или нет?
– Постановление сорок четыре, прим. двадцать.
Теперь эстафета памяти перешла к саламандрину, но тот не стал затруднять себя копанием в формулярах:
– И чего там?
– Осмотр с принуждением вплоть до самого низа. Новое постановление «Кодекса» Метрополии. Я – демон Прайда, сопровождающий. Эти трое – мои подопечные. В инструкции сказано, что к вам можно обратиться за помощью…
Саламандрины переглянулись, выдержали паузу и оглушительно расхохотались. Беата нахмурилась, ее рука выразительно пробежала по бедру к ножнам мачете.
– Я тебе говорил! – воскликнула коренастая ящерица.
– Теперь верю! – задыхаясь от смеха, просипела вторая, та, что была повыше.
Когда приступ веселья утих, этот же саламандрин прояснил ситуацию: