– А–а–ах, – выдохнул он.
Не знаю, что это было – укор или благодарность.
– Сам виноват, – прокряхтел я сквозь зубы.
И с жутким хрустом позвонков сломал ему шею. Все. Кончено. Один из последних антропоморфов лежал у моих ног с неестественно вывернутой головой. Неизменно верны. Таков наш армейский девиз. Я опустился рядом на землю.
– Вот чего тебе не жилось? Скажи, а? Э–э–эх! – я махнул на труп рукой и воскликнул. – Ну, почему так все глупо? Творец? Ты слышишь меня?! Это ты все задумал? Ну, почему у нас все так глупо?!
Небеса ничего не ответили, как и следовало ожидать. Я повертел головой. А где саламандрины? Они по–прежнему стояли у кромки воды. Заметив, что я смотрю на них, охранники переглянулись, потом главный, златогривый, тяжело зашагал в мою сторону. Подошел к Шаксу, нагнулся, проверил пульс. Выпрямился и сказал с удовлетворением:
– Нам больше здесь делать нечего. Только забрать тело.
– Мы позаботимся о нем. Его смерть принадлежит Прайду.
– Точно?
– Точно.
– Хорошо. Все видели, как он напал первым. Осложнений не возникнет.
Саламандрин дошел до своего катера, на ходу бросил несколько фраз остальным охранникам, после чего вся компания вновь загрузилась в лодку, взвыла турбиной и отчалила.
Ко мне острожными шагами приблизился Тенгир. Сзади подступили Лазарь и Набуяг, который успел выбраться из пещеры.
– Похороните его. Со всеми почестями! Это ветеран, он воевал на благо Системы!
– Системы? – недоуменно переспросил Тенгир.
– Общества нашего, – поправился я. – Да какая, к черту, разница?!
Линия Слика. Крыса всегда спасается внизу
Моя убогая обстановка теперь преобразилась. Магистр Велчерона нагнал мне в берлогу с десяток молодых грешниц, которые до глубокой ночи вывозили из нее грязь, вытирали пыль. По–моему, ребята просто не хотели оставлять меня в одиночестве после инцидента с Шаксом. Девушки закатали свои рубища чуть ли не до пояса, их бедра блестели в желтоватых лучах светильников, но сегодня меня не трогали женские прелести. И я выгнал всех из Хибары, едва стемнело.
– Велчер, думаю, нам стоит побыть рядом, – нерешительно предложил Тенгир.
– Я в порядке, старик. Развлекитесь на берегу, устройте вечеринку. А мне нужно посидеть и крепко подумать.
– Как знаешь.
Разве я мог ему рассказать, что Хухлик уже передал сообщение моего обезличенного друга? «Вечером, сразу после заката». Надо было отдать ему должное – парень проявил деликатность, когда не стал использовать стимфалийца, как разговорный коммуникатор. Мы оба понимали его возможности, но продолжали общаться через голографическую точку. И вот, друг напротив друга сидели двое – живой человек и проекция. После того, как я дал свое согласие на экспедицию, беседа вдруг пошла странно. Она удивительным маневром съехала на дорожку искренности. Началось с того, что мой злой гений внезапно засветил свою физиономию. Передо мной за добротным письменным столом устроился молодой парень с узкими скулами и близко посаженными к переносице глазами. Взгляд цепкий, властный, но жилки настоящего командира в нем не читалось. Скорее, он походил на типичного штабиста. И еще меня поразили его слова:
– Велчер, прости меня за Шакса. Видит Творец, я совсем не предполагал, что ситуация повернется таким образом.
Я промолчал в ответ. На что смотрел мой собеседник? Он видел усталого человека в ободранном кресле. Мои руки тяжело лежали на коленях, мрачная татуировка закрывала фиолетовыми разводами грудь, которую подпирала снизу шахматная доска пресса. Но морщины уже посекли лицо демона Велчера, и набрякшие на предплечьях вены тоже указывали на возраст. Я казался себе старым волком, еще полным силы, но уже чувствующим сердцем смертельную тоску при виде охотничьих ружей. Облава Системы много лет травила меня по земным полям, пока, наконец, не загнала в нору с одним входом.
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – доброжелатель замер, словно вглядываясь в себя, проверяя, правду ли он говорит, и повторил. – Думаю, да, понимаю.
– Да ладно. Шакс сам нарвался.
– Все уже позади. Лавакрон не подсуден Метрополии, кроме того, ваши действия являлись естественной обороной, – поспешил успокоить меня собеседник.
Я усмехнулся:
– Не пойму тебя, приятель. Вроде бы, даешь понять, что ты – человек Системы и вообще при делах, а сам при этом ведешь какую–то тайную игру.