Там, в глубине Стима, горели десятки огоньков, их янтарные отблески дрожали за призмой водяных капель. Кто–то согревал себя в ночи этим теплом. Хотелось что–нибудь крикнуть или, наоборот, послушать звуки четвертого круга, но грохот водопада покрывал все.
Я еще раз проверил узел спусковой петли, поправил накрученную на торс смотку плаща и, понемногу вытравливая шпагат, стал придавать телу горизонтальное положение. Через десяток секунд подошвы моих ботинок уперлись в отвесный срез скалы. Камни под ногами были влажные и скользкие. Действовать предстояло крайне аккуратно. И уповать на протекторы армейской обуви. Фонарик я предусмотрительно повесил на шею так, чтобы он освещал пространство внизу.
Двадцать футов все шло отлично, а потом я провалился в пещеру. Ну как в пещеру, скорее, в узкий лаз, вроде жилища ласточек–береговушек. Причем, до самого мгновения, пока мои ноги не скользнули в пустоту, я его не видел – он был укрыт нависающим базальтовым сводом. Я чертыхнулся и полетел внутрь. Оказалось, что меня там поджидали. Какой–то субъект сразу попытался приставить к моей шее кривой нож. Без малейшего желания свести знакомство поближе. Вот так вот – взял и напал. Пришлось резким тычком ладони в локоть срочно убирать лезвие подальше от своей шкуры. Одновременно левой рукой я дернул его за ворот одежды к себе и на встречном движении ударил лбом в лицо. Несчастный взвыл и на четвереньках бросился вглубь норы. Я прислушался к эху. Судя по нему, нора была глубокой. Вот нежданная проблема. По нашему плану мне надлежало добраться до низа и сразу превратиться в противовес для остальных. Дальше ребята оборачивали веревку вокруг валуна со сточенными острыми гранями (наверняка, как раз для этой цели) и спускались следом. А тут, посередине пути, оказывается, притаилось такое чудо. Нож себе раздобыл, гаденыш. Не говоря уж о том, что Элки наверху, конечно, до крови сорвал себе ладони, когда я свалился в убежище этого душегуба.
– Эй, ты! Выйди, поговорим, – предложил я гулкой пустоте.
Никакого ответа. Обиделся, значит. А веревку уже нетерпеливо дергали сверху. Народ наверняка переживал, что же со мной приключилось. Я просигналил в ответ: «Все в порядке. Погодите». Такие условные коды мы придумали. Рывки и паузы. Всего десяток команд, но самых необходимых. Нужно было что–то срочно предпринимать, а то моя группа начнет нервничать всерьез. Я выбрался из пещеры и продолжил спуск, но теперь мой фонарь торчал уже в зубах и светил наверх – не появится ли из лаза рука с кривым ножом.
Земля встретила меня еще через тридцать футов скольжения. Я так торопился, что успел ободрать колено о какой–то каменный скол. Фонарик выхватил пустое пространство со всех сторон. Почва под ногами была мягкой от влаги. Я просемафорил группе: «Спуск окончен». Через минуту ко мне упала тонкая бечевка с привязанным клочком бумаги. Я достал карандаш и накорябал в неверном свете фонарика: «Держитесь левее. В двадцати футах от площадки пещера. Там окопался чудак с тесаком. Я буду прикрывать».
Руки у меня теперь освободились. Под скалой я нашел несколько подходящих камней, осветил лучом склон и стал ждать. Через несколько минут появилась Беата. Девчонка двигалась шустро, как будто ночное скалолазанье по мокрой отвесной скале было для нее привычным делом. Мой необщительный приятель не заставил себя долго ждать. Когда Беата миновала его нору, из нее высунулась рука и попыталась дотянуться до веревки. В луче фонарика блеснула сталь. Я сразу зарядил в него целую очередь из галечника. Не попал, зато спугнул. Беате повезло меньше – один из моих снарядов на отскоке задел ее по скуле. Девушка от неожиданности выпустила веревку и рухнула вниз. К счастью, до земли оставались считанные футы, да и грунт не был жестким. Она упруго приземлилась, перекатилась через плечо и мигом вскочила на ноги. На щеке алела свежая ссадина.