Жёсткий диск периодически «хрустел», дискеты в приводе пищали. Машина явно была перегружена, стараясь записывать гигабайты — ну, точнее мегабайты, по текущим меркам — информации, которую я ей скармливал. Я то и дело делал паузы, переключаясь на другие части проекта. Пока программа компилировала модули, я занимался концепт-артом и пиксельной графикой.
PaintVision, установленная вместе с компьютером, оказалась очень удобной для быстрой отрисовки 2D-спрайтов. Хоть я и не был художником, память хранила массу визуальных образов. Я по пикселю вырисовывал рыцарей, драконов, замки, леса и горы, стараясь воссоздать атмосферу фэнтези и приключений. На удивление, выходило даже лучше, чем в версии, которую я помнил из прежнего мира. После этого я занялся звуковым сопровождением: настроил AdLib, создал простые, но выразительные звуковые эффекты. Шаги по земле, бряцание доспехов, удары мечей, раскатистые звуки заклинаний — всё это должно было усиливать погружение в атмосферу игры.
Через два дня непрерывной работы у меня появилась играбельная альфа-версия. Графика простенькая, анимация лишь контурная, надписи и подсказки выглядели чуть угловато. Но механика уже работала: можно было водить героя по карте, заходить в города, нанимать войска, сражаться с врагами, подбирать золото и артефакты — всё, что составляло фундамент геймплея.
Я только закончил тестовый бой с армией орков, когда раздался лёгкий стук в дверь, и к моей радости — отец снова заглянул. Он прекрасно понимал, что я с головой погружён в разработку, и за последние двое суток несколько раз осторожно проверял, всё ли со мной в порядке. Я же почти не отвечал ему, лишь коротко кивал, потому что был в полном творческом потоке.
— Ну, как твои «наполеоновские планы»? — спросил он, на этот раз с искренним интересом, будто пытаясь понять, не сошёл ли я с ума, занявшись таким масштабным делом.
Я убрал волосы со лба и улыбнулся.
— Почти готово, — ответил я, разворачивая к нему монитор. — Осталось довести всё до ума, немного потестировать, добавить пару фишек… и можно выходить на рынок.
Отец подошёл ближе, разглядывая мерцающий экран. Я видел в его взгляде смесь удивления и восхищения.
— Ты шутишь? — тихо произнёс он, провёл рукой по корпусу компьютера, который издавал характерные шумы напряжённой работы. — Обычно такие проекты занимают месяцы, а то и годы.
— У меня свои методы, — усмехнулся я и, отстранённо кивнув на системный блок, добавил: — Единственный тормоз — это сам компьютер. Он не успевает за моим потоком мыслей. Но ничего, скоро я займусь и его усовершенствованием. Разгоню, как только разживусь нужными комплектующими и освою ряд тонкостей в электронике.
Отец вздохнул и на секунду задумался, словно прикидывая, стоит ли ему беспокоиться или гордиться. В конце концов, он отпустил короткую фразу:
— Только не перетруждайся.
Он развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Я проводил его взглядом, понимая, что его совет всё равно не подействует: когда в голову лезут гениальные идеи и руки чешутся от желания писать код, невозможно остановиться. Не то чтобы я совсем не хотел спать, просто чувствовал — есть более важные задачи.
В который раз взглянув на экран, я почувствовал, как у меня внутри всё пульсирует от возбуждения. Кажется, я нашёл в этой работе то, что действительно меня захватывает. А главное — уже сейчас, в глубине сознания, начинал формироваться новый проект, о котором я даже не подозревал сутки назад. И я не думал, что это увлечёт меня настолько сильно, но, очевидно, стоит готовиться к чему-то ещё более масштабному.
Глава 20
Поздний вечер тянулся лениво и тихо; я сидел у себя в комнате, погружённый в мысли и планы, когда вдруг мамин голос громко прорезал тишину, доносясь с первого этажа:
— Брюс, тебя к телефону!
Я вздрогнул, выныривая из водоворота собственных размышлений, и быстро глянул на часы: на циферблате уже было почти одиннадцать вечера. Кто мог звонить в такое время, да ещё и на домашний номер? Во рту у меня возник странный привкус тревоги, и, прихватив футболку со спинки кресла, я пулей вылетел из комнаты.
Спустившись вниз, я увидел, как мама стоит у телефонного аппарата в прихожей и внимательно вслушивается в трубку, слегка нахмурив лоб. Завидев меня, она протянула трубку.
— Вот, — коротко сказала она. — Тебя просят.
Сердце моё учащённо билось, хотя я не понимал, что произошло. Взяв телефон, я прижал холодную трубку к уху:
— Слушаю, на связи Брюс, — произнёс я чётко, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.