Параллельно я наблюдал за Дианой, которая, казалось, была охвачена настоящим безумием битвы. Она металась меж нападающих, словно тень, хватая когтями и клыками всё, что пыталось ей противостоять. Её шерсть, когда-то чёрная, теперь лоснилась от крови, стекавшей из бесчисленных ран, нанесённых врагам. Раз за разом волчица разворачивалась под невозможным углом, выхватывая когтями глотки или вспарывая брюхо очередному неудачнику, даже не давая ему опомниться. Жуткие булькающие звуки смешивались с хрустом костей, а каждый убитый волк содрогался в предсмертной судороге.
Вокруг стоял ужасный смрад: кровь, страх, шерсть и кишки, разбросанные по траве. Поляна превратилась в кровавое поле брани, залитое алым светом луны. Если бы я не был в состоянии боевого транса, возможно, уже не сдержал бы рвотный позыв от этой резни. Но адреналин, бешено стучавший в висках, придавал сил и отчаянную ясность уму.
Вдруг краем глаза я заметил покрасневший, словно раскалённый уголёк, силуэт альфа-самца. Этот огромный зверь отличался от остальных не только ростом и звериной силой, но и мрачной жестокостью, читавшейся во всех его движениях. Он медленно крался к Диане со спины. Она была занята двумя другими противниками, разрывая горло одному и отпинывая другого задними лапами, так что не замечала приближения главаря.
Альфа оскалил клыки, яростно припав к земле, готовый нанести сокрушительный удар. Слюна ручьями стекала с его пасти, и в беззвучном, жутком взгляде горела кровожадная уверенность в лёгкой добыче.
— Нет уж, приятель… — прошипел я и, не колеблясь ни секунды, сорвался с места, включая свою суперскорость.
Я материализовался за спиной красного волка в тот миг, когда он уже занёс лапу, намереваясь ударить Диану по боку и вонзить когти под рёбра. Вместо мягкой плоти волчицы его загнутые когти наткнулись на пустоту. Он едва успел удивлённо пискнуть, прежде чем я крепко схватил его за хвост. Послышался звук, похожий на треск ломающейся ветки, и тварь дико взвыла, судорожно пытаясь вырваться.
— Куда собрался? Полетать не хочешь? — оскалившись, процедил я, чувствуя, как во мне играет азарт схватки.
Вложив силу в рывок, я раскрутил здоровенного волка над головой. Его лапы беспомощно молотили воздух, а из пасти вырывался сдавленный вой. Ещё миг — и я запустил тушу прямо в небо. Альфа взлетел, нелепо вращая лапами, глухо скулил, пока набирал высоту, и я успел лишь заметить, как в его глазах вспыхнул необузданный ужас. Огромная красная фигура промелькнула над вершинами деревьев и исчезла, оставив за собой лишь слабый, срывающийся вой.
Волки, охваченные первобытной яростью, окончательно обезумели. Они набрасывались на нас волнами, действуя более нагло и бешено, но уже начинали осознавать своё бессилие перед нашей силой. Шерсть их, пропитанная кровью и слюной, топорщилась от нескончаемой злости, глаза безумно поблёскивали в лунном свете. Однако, несмотря на весь их оскал и неугомонный вой, я чувствовал, как внутри них нарастает животный страх. Именно эта смесь ярости и ужаса подхлёстывала меня, заставляла ещё сильнее сжимать рукоять фламберга и наслаждаться свистящим звуком лезвия, дробящим рёбра и разрубающим хребты.
Мелкие брызги крови и ошмётки плоти разлетались вокруг, каждый раз окрашивая траву на поляне всё гуще и гуще, будто художник-виртуоз неустанно добавлял новые тёмно-багровые мазки на общий трагический пейзаж. Теперь, вместо привычной зелени, под ногами хлюпала густая жижа, смешанная с кровью и кусками тел, а ветер доносил до носа тошнотворный запах медной влаги и сырой шерсти.
Моё сердце колотилось в такт с боевым ритмом, заданным волками: они всё лезли и лезли, напирали, оглашая ночной лес истошным завыванием. Но я уже чувствовал себя неудержимым. Адреналин тёк по венам, словно дикий поток, разгоняя каждое движение до предела. Раз за разом фламберг с рассерженным свистом рассекал воздух, а за этим звуком следовал багровый фонтан и жуткий треск костей. Проникая в очередную тушу, лезвие словно пело, вселяя в меня странный восторг от того, что я способен крушить этих тварей с пугающей лёгкостью.
Диана, полностью поглощённая боем, продолжала кромсать оборотней, делавших отчаянные попытки атаковать её с флангов. Длинная чёрная шерсть на загривке волчицы была густо облеплена кровью поверженных противников. Я замечал, как каждый раз, когда ей удавалось отбить нападение очередного волка, она вскидывала свою мощную морду, оголяя клыки в гневном оскале. В этот миг в её глазах бушевала дикость, смешанная с холодной решимостью.