Сидя там, я задрал голову к небесам и вгляделся в зловещую округлость луны, которая, казалось, всё ещё хранила на себе отблеск пролитой крови. Ветер беспокойно шевелил верхушки деревьев, оставляя чувство, будто сам лес наблюдал за нами сквозь призрачные силуэты ветвей.
Вдруг мои уши уловили осторожный шорох шагов позади. Я обернулся и увидел Диану — теперь уже не в обличье волка, а человека. Она медленно приближалась, и лунный свет заставлял её обнажённую кожу будто мерцать в полумраке. Каждый её шаг был уверен и грациозен, словно у дикого зверя, не ведающего стеснения. Яркие глаза горели странной смесью вызова, страсти и чего-то ещё, что заставляло мою кровь стучать громче.
Её фигура, окутанная лунным сиянием, казалась творением великого скульптора: идеальные пропорции, плавные изгибы, тонкие линии шеи и плеч. Шаг за шагом, она подходила ближе, и я почувствовал, как моё сердце начало биться ещё быстрее. Даже после всей этой резни, после пролитой крови и оторванных конечностей, в глубине души пробудилось желание — резкое, безудержное, почти сводящее с ума.
Диана не произнесла ни слова. Она опустилась на колени передо мной, словно полностью подчёркивая момент сближения, и, не давая мне времени на реакцию, крепко прижалась своими тёплыми, чуть подрагивающими губами к моим. Густая, сладковатая горечь крови, приставшей к нашим телам, смешалась со страстью, создавая дикое, первобытное ощущение. Словно сама природа вокруг нас одобряла этот неистовый порыв желания.
Её руки скользнули по моей шее, сомкнулись на затылке, вплетаясь пальцами в спутанные пряди волос. Я почувствовал, как тепло её кожи расползается по моему телу, пробуждая забытые, животные инстинкты. Мои ладони невольно приникли к её талии, ощущая, как она дрожит от накатывающего возбуждения. Поцелуй был грубым, наполненным почти варварской жаждой — нам обоим было не до нежных касаний. Мы врывались друг в друга, словно пытались высвободить скопившуюся ярость, смешанную со странной, неистовой страстью.
Губы девушки то прикусывали мои, то раскрывались в низком стоне, когда я отвечал ей столь же страстно, переплетая наши дыхания в единый хриплый ритм. Луна выше, луна ниже — понятие времени и пространства словно растворилось. Крики умирающих волков, недалеко доносившиеся с поляны, делали эту близость ещё более дикой и неправильной, однако именно это пробуждало во мне мощный вихрь эмоций. В нас бурлила одна и та же энергия кровавой ночи, и мы обеими руками, обоими сердцами ухватились за неё, сминая в жестокое наслаждение.
Если бы кто-то сейчас зашёл в эту часть леса, он бы застал по-настоящему абсурдную картину: двое, слившиеся в страстном поцелуе под светом луны, совершенно забыв о реальности, и всего в нескольких десятках шагов от них — залитая кровью поляна. Повсюду лежали растерзанные останки, слышалось жалобное поскуливание ещё живых, но смертельно раненных существ. Однако нас это не смущало. Ночь и луна стали немыми свидетелями нашего первобытного безумия, которое превращало страх и смерть в необузданное желание жить и желать друг друга.
Глава 14
— Ну что, подруга, давай прощаться, — с шутливой грустью проговорил я, опираясь на корпус большого междугороднего автобуса. Летний лагерь официально завершился, и настала пора возвращаться домой.
Диана пришла меня проводить. За прошедшие дни, после всех кровавых событий, мы провели вместе почти всё свободное время. Нет, никакой явной романтики, между нами, не возникло: девушку поглотила идея стать охотницей на нечисть, и оставшиеся дни я охотно делился с ней знаниями, которые сам недавно получил. Рассказывал, как различать всякую нечисть, какие у неё повадки, где наиболее уязвимые места — словом, загружал её информацией «по самую макушку». Отец, как оказалось, никогда не учил её подобным премудростям: он лишь помогал осознать и принять её волчью природу, не вдаваясь в охотничьи тонкости. Но Диана оказалась способной ученицей, быстро схватывала всё на лету. Мне самому это приносило немалое удовольствие, ведь когда-то я был преподавателем — выпустил не один десяток студентов в прошлой жизни. Оказывается, я скучал по этому ощущению: передавать опыт, видеть, как у человека в глазах загорается интерес.
— Не думай, что избавишься от меня надолго, учитель, — ухмыльнулась Диана, прищурив глаза. — У меня осталось слишком много вопросов. Так что не «прощай», а «до встречи».
— Ты же тоже сегодня уезжаешь, не так ли? — уточнил я, бросив короткий взгляд на её сумку, которая сиротливо стояла у лавки.