На правом указательном пальце он носил золотой рыбацкий перстень с изображением основателя церкви Петра и с монограммой Бенедикта.
Он видел самого себя.
Картинка расширилась, и он увидел стадо.
Овцы и бараны стояли, не сбившись в кучу, а разбредясь по холмам в поисках сочного корма — где группами, где поодиночке.
Его левая рука держала палку под самой резьбой с крестом, твердо уперев железный наконечник в землю.
Он стоял на небольшом выступе скалы, возвышаясь над стадом. Оттуда открывался хороший обзор местности. И все-таки он видел не все стадо. Крупные обломки скал загораживали видимость, если какое-то из животных забредало за камень.
Точка в небе, только что едва заметная, вдруг выросла в огромного орла. Взмахи его крыльев были мощными, спокойными и решительными. Как всегда. Он увидел гигантский клюв и голодные глаза смертоносного хищника.
Затем когти его напрягшихся ног глубоко вонзились в череп ягненка. Он неловко бросился на помощь. Орел перевернулся, ударился о землю, увлекая за собой добычу. Потом медленными и сильными ударами крыльев пытался преодолеть тяжесть в своих когтях, поднялся над землей и снова осел.
Крючковатый клюв орла впился в податливую плоть.
Он нанес удар пастушьей палкой.
Орел попытался отбиться клювом, выронил ягненка и взмыл в воздух, негодуя и крича.
Растерзанный ягненок лежал на земле и не шевелился.
Он видел себя опустившимся на колени и ощупывающим рану животного. Его любимец был мертв. Глубокая скорбь охватила его.
Однако выход был.
Он порылся в своих одеждах и извлек небольшой флакон. Поднес горлышко к пасти животного. На горлышке собралась капля жидкости.
— Нет! Это запрещено! На все времена!
Папа выкрикнул это своему двойнику, и сердце у него судорожно сжалось. Рука продолжала наклонять флакон все ниже и ниже.
Внезапно вместо головы животного он увидел человеческое лицо. Слезы застили ему глаза.
Вина падет на пастыря!
— Вы просто упали. — Иероним улыбался, помогая папе подняться.
— Долго я был без сознания?
— Несколько секунд, — тихо сказал Иероним.
— Что-то взорвалось.
— Другой вертолет, — ответил Эльджидио Кальви. — Французы выслали своих людей, чтобы присмотреть и в случае чего помочь. Кроме того, они затребовали подкрепления.
— Как нам пройти?..
— Через руины старой церкви, — сказала настоятельница, стоя рядом с папой. Лицо ее было полно тревоги. — Так ближе. Но если вы хотите отдохнуть?..
— Покажите нам дорогу.
— Вашему Святейшеству следует знать…
— Да?
— Один из пленных бежал от них. Он передал мне маленького мальчика, мы отнесли его в мою комнату, там он в безопасности.
— Одной заботой меньше, — пробормотал папа. — Спасибо. Покажите нам дорогу. — Внезапно он обернулся и, глядя на Тиццани, Марвина и Барри, сказал: — А вы останетесь здесь.
— Это против нашего уговора! — запротестовал Марвин.
— Я требую послушания! — прогремел папа грозным голосом. — Я недостаточно вам доверяю! Кальви!
Телохранитель папы бросил несколько слов Тротиньону, и его люди оттеснили Марвина. Никто не обращал внимания на его ругань.
Тиццани смотрел в сторону развалин церкви вслед удаляющейся группе. Он не заметил, что Генри Марвин и Барри внезапно побежали по двору на восток.
Глава 48
Картезианский монастырь де ла Верне
Массив Мавров в Южной Франции
Утро среды
Горящий вертолет перегораживал путь к дороге, а если идти в другую сторону, они дошли бы только до обрыва горного плато. Оставался лишь один выход.
— Скорее отсюда! Наверх! — Крис указал на деревянную лестницу к террасам. Потом подтолкнул Джесмин, которая сжимала в объятиях свою дрожащую сестру.
Спотыкаясь, они поднялись по лестнице и заковыляли по террасе. Анна то и дело звала своего сына.
— Маттиас в безопасности! — крикнул Крис, подталкивая обеих женщин к следующей лестнице на вторую террасу.
— Где мой сын? — Анна вывернулась из объятий сестры и набросилась на Криса с кулаками.
— За ним присматривают монахини, — ответил он, перехватив запястье Анны и пригнув вниз ее занесенную для удара руку. — Мы его заберем! Мы как раз и идем к нему! Монахини нам помогут! Нам надо только перебраться на другую сторону. Идем!
Терраса переходила в квадратный двор среди монастырских строений, сложенных из камня. Эти строения располагались в средней части монастыря и создавали собой преграду на север и восток.