– …впервые, что ли, говорю, завалила кого-то? Понимаю, когда-то сам такой был. Ну, ты это, держись, не время сейчас, типа, потом попереживаешь. А вообще спасибо, ты мне жизнь спасла.
Лика автоматически кивнула, позволив десантнику вытащить из ее сжатых пальцев рукоять пистолета. Хмыкнув, Коля повертел «штайр» в руке и неожиданно протянул обратно:
– Ты, смотрю, девка боевая, так что держи. Только в спину мне с перепугу не пульни, а лучше вообще на предохранитель поставь. – Он показал, как это сделать. – Кобура, извини, не снимается, так что вон за ремень пока запихни. Ну все, пошли, а то Андреас психовать начнет. Только один момент…
Парень наклонился над ближайшим убитым, что-то рассматривая, затем выдернул из его руки оружие, точно такую, как у него, десантную штурвинтовку. И еще раз хмыкнул:
– Броник – «четверка-бис», полное старье, даже пистолетную пулю, сама видела, не держит, а вот винтовочка интересная, похоже, прямо со склада или конвейера. Кстати, сними-ка ее покрупнее, у тебя камера получше моей, вернемся – командованию покажем. Сняла? И номерок серийный видно? Вот и ладненько, пошли дальше воевать. Счас, только обстановку срисую, – и первым полез наверх, почти без усилий вымахнув наружу. Несколько секунд он отсутствовал, затем сверху раздалось: – Давай руку. – Распластавшийся на краю желоба десантник протянул ладонь. Более-менее отошедшая от случившегося Лика послушно протянула руку и вдруг, вскрикнув, зажмурилась. Опущенное на лицо забрало ефрейторского шлема разлетелось осколками бронепласта, несколько жутких брызг попало на ее шлем и бронекомплект. Парень дернулся и обмяк. Выпущенная им штурмовая винтовка соскользнула вниз и глухо плеснула, погружаясь в зловонную жижу. Лика инстинктивно отступила назад и, поскользнувшись, с размаху села в грязь. И, бессмысленно глядя перед собой, с какой-то равнодушной отрешенностью вдруг поняла, что теперь просто не знает, что делать дальше. Бой, судя по звукам, хоть и сместился в сторону, вовсе не собирался стихать, связи нет (наручный комм гражданского образца ей ничем не поможет, поскольку она просто не знает частот боевой связи десанта), а «прикрепленный» к ней ефрейтор мертв. Самым же идиотским казалось то, что без посторонней помощи она даже не сумеет выбраться из желоба. Дотянуться до верха – да, а взобраться? Вряд ли ее ста семидесяти двух сантиметров хватит, чтобы залезть на двухметровую бетонную стену, покрытую склизким зеленым налетом. В намокшей тяжелой одежде и с пятнадцатью кило брони на плечах. Она же все-таки не десантник. Смешно, в студенческие годы Лика всерьез увлекалась альпинизмом, но никогда не думала, что ей когда-либо придется штурмовать подобную стену – гладкую, скользкую и во всех отношениях «дерьмовую». Эх, если б был хоть какой-нибудь упор; хоть что-то, на что можно встать! Взгляд девушки остановился на сидящем под самой стеной мертвеце, том самом, которого «сработал» Коля. Блин, как отвратительно, неужели придется это сделать?! Нет! Но ведь иначе ей не вылезти, а просто тупо сидеть, извините, в дерьме и ждать помощи, которая, еще неизвестно, будет ли?.. Да уж, удружил ей погибший десантник, ох как удружил! В следующий миг девушке стало стыдно. Дело было даже не в классическом «о покойных или хорошо, или…», а в том, что ефрейтор спас ей жизнь – Лика слишком хорошо помнила тот огненный всполох, обдавший жаром ее спину. Не спихни он ее вниз, родной Сережка Чебатурин даже и не узнал бы, где сложила дурную голову его взбалмошная любимая. Правда, вовсе не факт, что теперь он узнает об этом: утонуть в чужих фекалиях вряд ли лучшая участь, чем испариться в горниле расширяющегося плазменного контура!..