Я поднялся, ощущая, как накатывает новая волна слабости, и пошатнулся. Разодранная шея горела огнем. Тяжело дыша, я сполз по стене, усевшись рядом с мертвой. Подскочила сестренка и принялась развязывать залитую кровью арафатку. Подняв кулак с кастетом, я оттянул треснувшую часть, освободил окровавленные пальцы и откинул бронзовую чушку.
– Что вы наделали?! – воскликнул кто-то совсем рядом, и я, вздрогнув от неожиданности, повернул голову.
Посреди широкого коридора стояла солидная дама в очках. Глядя на нас с неприкрытым презрением, она снимала происходящее на телефон. Из-за её плеча выглядывала миловидная женщина с раскосыми глазами и в синем халате технички. А еще дальше стоял растерянный мужчина в коротком плаще, с лицом, зачем-то замотанным по ошалелые глаза полосатым шарфом.
– Зачем вы нас снимаете? – прохрипел я, тяжело дыша.
– Я фиксирую преступление! Вы только что убили девушку прямо у нас на глазах. И не думайте отнекиваться, запись напрямую транслируется в мои социальные сети! – заявила дама, торжествующе вскинув подбородок.
– Да куда вы там её транслируете? Не врите. Связи нет, – проворчала Аленка. – Лучше бы не стояли столбом, а аптечку принесли.
Неожиданно в железную дверь принялись громко колотить, словно били молотком, и все уставились на подрагивающую створку.
– Зулейха, посмотри кто там опять стучит, – властно проговорила дама, опустив телефон. – Наверняка это полиция.
– Хозяйка, я не пойду, тама шайтаны дерутся, – испуганно пробормотала слегка полноватая уборщица и шарахнулась в сторону.
– Ну тогда я сама открою и посмотрю.
Дама выхватила связку ключей из рук технички и, брезгливо обойдя труп девушки, направилась к двери. До моего затуманенного сознания тут же дошло, что пора вмешаться. С трудом поднявшись, я встал у неё на пути.
– Отойдите, – потребовала дама властно и оглянулась на мужчину: – Лев Рудольфович, скажите ему, чтобы он отошел.
Переминавшийся с ноги на ногу мужчина что-то промычал, а я схватился за связку ключей и потянул её на себя.
– Дверь открывать нельзя, – прохрипел я. – Вы видели, что снаружи творится?
Дама возмущенно фыркнула, отпустила ключи и отпрянула. Подойдя к мужчине, она стянула с рук одноразовые силиконовые перчатки, брезгливо бросила их на пол и начала возмущенно отчитывать меня. При этом шарфоносец её всецело поддерживал, мычал и активно кивал.
Не обращая на них внимания, я запер дверь на оба замка. Потом повернулся к уборщице и спросил:
– Зулейха, здесь еще выходы наружу имеются?
– Нет, вторая выход кирпичами заложен, – ответила она, сильно коверкая слова.
– А что с окнами?
– Когда контора не работай, первый этаж и второй закрыт жалюзи.
– А комплекты ключей у кого-то еще есть?
– Остальной ключи у хозяин контора и начальник охрана.
– И где они сейчас?
– Начальник охрана уехать вчера. А хозяин контора звонить и сказать, что сегодня не придет. Будет шашлык жарить в свой загородный дом.
– А кто еще сейчас находится в конторе?
– Главная менеджер с другом. Она сегодня не работать, но она на митенга ходить. Потом сюда приходить, шибко ругаться и говорить, полиция на улице детей побить.
– Ты, главное, эту тварь не трогай. Она заразная, – проговорил я, указав на мертвую зомбячку.
К этому моменту вокруг её тела успела растечься большая лужа крови, красноречиво говоря о том, что после такой кровопотери точно не выжить.
Сунув ключи в карман, я почувствовал, что мне совсем худо. Голова кружилась, а раны пробивала пульсирующая боль. Пошатнувшись, я ощутил плечо Аленки.
– Зулейха, в вашей конторе аптечка есть? – спросила сестренка.
– Есть, в кабинет хозяин, на третий этаж. Но туда ходить нельзя. Если он узнает, шибко ругаться будет. Я там утром полы помыла и все заперла.
Подъем по лестнице дался непросто. Каждую ступеньку сопровождала волна боли, а сознание постепенно перестало воспринимать происходящее вокруг. Алена долго возилась с ключами, а когда мы ввалились в огромный кабинет, я рухнул прямо на пороге, уткнувшись носом в шершавый ковер.
Беспамятство периодически прерывалось, и я видел перед собой смутные образы. Вот уборщица Зулейха стоит рядом и, озабоченно причитая, качает головой. Аленка суетится, таская воду из булькающего кулера. Потом она же громко спорит с высокой дамой, отгоняя её от закрытых окон. После этого образы сменились на какую-то жуткую фантазию с оплетающими все стены не то червями, не то тонкими нитями.