Ещё раз обведя взглядом зловещий антураж лаборатории, я остановился на четвёрке бойцов. Их новенькая амуниция ослепляла чистотой, а странная броня, состоящая из шестигранников, внушала уважение.
И всюду, куда бы я ни посмотрел, на шевронах и приборах, блестели одни и те же логотипы – перевёрнутый треугольник с красным крестом посередине. Такие же были нанесены на фюзеляжи вертолётов, доставивших чужаков сюда. Я не мог вспомнить, откуда знаю этот символ, но что-то смутно шевельнулось в памяти.
Боец с номером тридцать на шлеме подошёл к камере и что-то переключил. Красный огонёк под объективом тут же погас. Затем он извлёк из разгрузки короткий тычковый нож и решительно шагнул в мою сторону.
– Курт, не надо! – выкрикнул семнадцатый.
– Молчать! Если кому-то не нравится, он может выйти или отвернуться! – прорычал тридцатый, поднося остриё ножа к моему глазу. – Что смотришь, сука красноглазая? Судя по твоему резаному телу, тебе не привыкать к острым ощущениям. Ну ничего, я тебя удивлю. Ты у меня будешь орать как девка и просить пощады!
Выплюнув угрозу, тридцатый воткнул нож мне в область сердца и слегка провернул лезвие. Клинок вошёл всего на два сантиметра, но даже этого хватило, чтобы боль пронзила. Впрочем, она тут же отступила. В процессе экзекуции я не дёрнулся и не издал ни звука.
В чём-то тридцатый был прав. За последние два года я не раз ловил пули и осколки. Меня избивали дубинкой с гвоздями, арматурой, рубили топором, резали всевозможными ножами и заточками. Заражённые кидались камнями, кусали, рвали кожу острыми когтями. После всего этого на теле остались многочисленные шрамы – как живой слепок пережитого кошмара.
Не знаю почему, но боль больше не властвовала надо разумом, а лишь констатировала факт повреждения, после чего сразу отступала на второй план.
Оставив нож в ране, тридцатый размахнулся и ударил кулаком в зубы. Кровь хлынула из дёсен, наполняя рот солоноватой жижей.
Я посмотрел на его девственно-чистое матовое забрало, резко втянул носом воздух и плюнул. Кровавое месиво брызнуло на шлем, заставив тридцатого инстинктивно отпрянуть. Он принялся судорожно вытирать кровь перчатками, размазывая её по броне и чистой амуниции. При этом пронумерованный яростно матерился на чистом немецком. К его крикам, звучащим из динамиков шлема, примешивались металлические нотки, делая их ещё более отвратными.
Внезапно тридцатый прекратил вытираться, вырвал пистолет из кобуры и направил его на моё окровавленное лицо. Трубка короткого глушителя слегка подрагивала перед глазами, и я, блаженно улыбаясь, уставился в чёрный кругляш, при этом пытаясь угадать калибр.
– Курт! – предостерегающе выкрикнул семнадцатый.
– Бьёрн, что Курт? – прорычал тридцатый с нескрываемой яростью, и я услышал щелчок взводимого курка. – Такие же красноглазые твари, как этот, напали на мою семью! А Курт сидел на чердаке собственного дома и ничего не мог сделать! Они резали моих детей, а Курт плакал и молил бога, чтобы его не нашли! Они насиловали и рубили на куски мою жену и мать, а Курт сидел и трясся от страха, закрыв уши руками, чтобы как можно меньше слышать!
– Я не резал твою семью, – произнёс я на ломаном английском, и улыбка мигом сползла с моего лица. – Но, если тебе станет легче, можешь меня пристрелить.
Глушитель с силой упёрся в щёку, и я почувствовал, как дрожит рука тридцатого. Неожиданно дверь распахнулась, плёночные занавеси с треском раздвинулись, и в зал вошли несколько человек.
– Всем смирно! Тридцатый, оружие в кобуру! – приказал гигантского роста боец в фантастически выглядящей, тяжёлой броне.
Тридцатый тут же убрал пистолет и, понурив голову, отошёл к стене.
Топая, словно слон, гигант приблизился. При каждом его движении раздавалось слабое жужжание сервоприводов экзоскелета. Сквозь толстенный щиток его шлема стало видно покрытое шрамами лицо. Окинув зал хозяйским взглядом, гигант вырвал тычковый нож из моей груди и пренебрежительно отбросил его в сторону. После этого он сделал приглашающий жест и уставился на вошедших вместе с ним людей.
– Профессор, можете приступать. У вас есть около часа. Потом мои люди выкинут отсюда скопившийся мусор и проведут дезинфекцию.
Трое вошедших разительно отличались от всех остальных. Они были одеты в серые, противочумные комбинезоны из облегающего тела пластичного материала, кое-где усиленного жёсткими шестигранниками брони. На головах красовались аккуратные шлемы с мощными дыхательными системами и зеркальными забралами, окружёнными переливающимися огоньками.