– Ну что, дуболомы, вы готовы? – спросил он у семнадцатого и тридцатого. После этого холодный взгляд скользнул по мне, и ассистент скорчил гримасу отвращения.
– Пошли, – буркнул тридцатый и подтолкнул меня к ещё одному транспортному средству, замершему позади автобуса.
Это была красная пожарная машина с частично срезанной крышей. Оголившаяся цистерна для воды теперь напоминала десантную капсулу с грубо вырезанными бойницами.
Тридцатый заставил меня забраться внутрь через срезанную позади часть цистерны и усадил между рядами столитровых бочек, раскрашенных оранжевыми полосами. Судя по предупреждающей маркировке, в них находилось что-то опасное и горючее.
Усевшись, я смог разглядеть замыкающую колонну машину. Это был пикап с парой пронумерованных внутри и стойкой с пулемётом ДШК в открытом кузове.
– Русский, возьми, – сказал ассистент и швырнул мне небольшой пластиковый бокс.
Раскрыв его, я увидел наушник с креплением под левое ухо и шейный микрофон.
– Надень и слушай внимательно, что говорят. И не дай бог, ты выйдешь в эфир без разрешения. Отвечать можно, только если тебя о чём-то спросят или вызовут. Отныне твой позывной – «Русак», – с явной издёвкой проинструктировал он.
Как только я закрепил и включил наушник, услышал переговоры на английском языке.
– Герр полковник, колонна готова к выезду.
– Отлично. Готовность номер один. Объявляю общую перекличку. Группа «Дельта», отчёт.
– Герр полковник, мы на месте. Четыре пары снайперов с пятидесятым калибром заняли позицию в полукилометре от института, на двадцатом этаже жилого комплекса.
– Что видите?
– На пятом этаже корпуса замечена небольшая группа заражённых третьего типа. Это семейные. Минимум восемь целей. Можем попытаться их снять.
– Нет. Разрешения не даю. Лишнего шума пока не надо. Подъедем, штурмовая группа, сама справится. Группа «Бета», что у вас?
– Чинук с резервным отделением огневой поддержки готов к экстренному вылету. Ждём сигнал.
– Хорошо. Операторы дронов, что у вас?
– Три боевые птички на платформе. Три наблюдателя в воздухе. Ещё девять беспилотников в резерве. Ведём наблюдение. Пока всё чисто.
– Поднимайте ещё два разведчика и меняйте птички по мере необходимости. Мне нужна полная картина вдоль маршрута и в секторе института до конца операции. И чтобы без каких-либо слепых зон.
– Выполняем.
– Гер профессор, вы готовы?
– Да, Гер полковник, начинайте.
– Наблюдателям смотреть в оба. Без команды не стрелять. Колонна, вперёд! Пироманы, по пути следования ставите огневые заграждения согласно плану операции.
– Так точно, Герр полковник, – ответил сидевший в метре от меня семнадцатый, и я понял, что «пироманы» – это мы.
Двигатель зарычал, и пожарная машина тронулась. Колонна неспешно выехала на Кутузовский проспект и направилась в сторону института со скоростью около пятидесяти километров в час.
Пасмурное небо над головой не предвещало ничего хорошего и казалось готовым в любой момент разразиться мелким дождиком. Вдоль дороги мелькали дома, с угрозой взиравшие на караван жалких людишек, выгоревшими глазницами пустых окон. Угроза была совсем не эфемерной, первые этажи укрывала буйная растительность, и из-под неё в любой момент могла выплеснуться волна заражённых.
Минут через десять колонна проехала через проход в частично разобранной баррикаде, очерчивающей границы бывшей империи Хирурга.
Я закрыл глаза, и передо мной возникло лицо красноглазого Васьки, и его непоседливой сестрёнки, чудом выживших в медленно гниющей утробе нашей столицы. Вполне возможно, когда мы все обратимся в прах, именно такие дети станут той самой, правильной ветвью развития человечества, способной возродить из пепла угасающую цивилизацию.
В сознании всплыли образы моих детей. Они то и дело показывали рисунки, полные странных, нереальных существ и странных мест. А когда я спрашивал, откуда это, утверждали, что видят всё это наяву. Я знал, мне, увы, подобное не дано. Вспомнилась сестра и её рассказы о проклятых нитях… Ведь она тоже видела нечто необъяснимое.
Погрузившись в себя, я уставился на шеврон пронумерованного и вдруг вспомнил, где раньше видел этот символ – красный крест в перевёрнутом треугольнике. И как только воспоминание вспыхнуло в памяти, кулаки непроизвольно сжались, а зубы скрипнули от злости.
Так это были их люди?! – ранее упущенные детали хлынули потоком, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове роковой инцидент с сестрой, произошедший после того, как я поверил, что мы сможем выжить.