Подойдя к широким окнам пристройки, мы уставились на шикарную кухню, оснащению которой позавидовал любой дорогой ресторан. В дальнем углу кулинарного рая стоял накачанный мужик в фартуке, накинутом на голое тело. Он с оттяжкой рубил топором что-то, лежащее на длинном разделочном столе.
Через распахнутую дверь заметили второго персонажа, копошащегося возле мангала. В отличие от раздетого коллеги, шашлычник одет в строгий костюм с выпущенной из брюк белой рубашкой.
Лейтенант коснулся моего плеча.
– Так, Шустрый, я пройду через кухню и поговорю по душам с нудистом, а ты обойди с улицы и возьми на мушку шашлычника. Как только займёшь позицию, два раза щёлкни рацией. Когда я отвечу, начинаем.
С этими словами лейтенант, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь в подсобку. Я хотел предложить действовать иначе, и не разделяться, но спорить с упёртым десантником сейчас бесполезно. Пришлось начать пробираться по клумбам вдоль каменной стены. Когда до угла пристройки оставалось всего пара метров, по перепонкам забарабанила длинная автоматная очередь.
– Да, мля! – вырвалось у меня.
Прибавив шаг, я выскочил из-за угла и успел заметить, как шашлычник отрывается от мангала и достаёт короткий автомат Кедр из незамеченной ранее специальной сбруи на боку. В следующее мгновение он рванул внутрь кухни. Не успев прицелиться, я понёсся вдоль стены, взводя на ходу курки. Приклад двустволки привычно упёрся в плечо, и тут из дверей кухни донеслась длинная автоматная очередь.
Раздался грохот падающих кастрюль. Ругаясь под нос, я ворвался внутрь и увидел, как на полу катаются десантник и нудист в окровавленном фартуке. В спине последнего зияли два десятка пулевых ран, а в руке он сжимал широкий топорик для рубки мяса. Шашлычник стоял рядом и неловко возился с автоматом, будто забыв, как перезарядить и изготовить к стрельбе.
Несмотря на творившееся вокруг безумие, я успел увидеть на разделочном столе части женского тела и лежащую на подносе голову той самой блондинки из загранпаспорта, обрамлённую белыми кудрями. Но больше всего в глаза бросилась жёлтая туфелька на высоком каблуке, непонятно как удержавшаяся на отделённой от туловища длинной ножке.
И в этот миг меня накрыло.
– Вот суки! – прорычал я и, подойдя вплотную к шашлычнику, выстрелил дуплетом ему в затылок.
Картечь вошла кучно. Во все стороны рванул кровавый фонтан мозгов с осколками костей. При этом тело шашлычника перекинуло через катающихся по полу.
Переломив ружьё, я быстро его перезарядил. Затем подскочил к борющимся, прижал стволы к боку нудиста и дважды выстрелил, стараясь не задеть Беркута. Первый заряд картечи пропахал спину. Второй вошёл в плечо, разворотив дельтовидную мышцу и вырвав левую ключицу. Несмотря на это, бешеный нудист продолжал наседать, рыча и щёлкая челюстями, словно дикий зверь.
Пока я перезаряжал ружьё, ситуация изменилась. Десантник сумел скинуть с себя заражённого и, вжав колено в его горло, пытался вырвать мясницкий топорик из его сжатых пальцев. А в это время правый кулак взбесившегося нудиста методично бил Беркута по рёбрам.
Меня поразили его глаза. Кровавые зенки, не моргая, смотрели на лейтенанта и излучали безудержное безумие. От этого взгляда даже волосы на затылке встали дыбом, а по телу пробежал нервный импульс, словно от удара током.
– Не надо. Я сам, – прорычал Беркут, заметив ружьё, направленное на заражённого.
После реплики лейтенанта я вышел из мимолётного оцепенения и, отступив, не без удовольствия наблюдал, как матерящийся десантник отрубает голову, бьющемуся в конвульсиях нудисту.
Потом мы стояли и тяжело дышали, глядя на продолжающее трепыхаться обезглавленное тело.
– Извини, Шустрый. Когда я увидел, что у него на столе, меня переклинило. Я ему в спину пол магазин высадил, – проговорил Беркут и шагнул к выходу.
– Ничего, главное – справились. Вроде всё обошлось.
– Не обошлось, – скорбно признался лейтенант, вспорол поварским ножом рукав камуфляжного кителя и показал кровоточащий укус на бицепсе.
– Я видел, как моих пацанов кусали, а потом они становились такими же, как этот. Я таким стать не хочу, – решительно проговорил Беркут и принялся снимать разгрузку с бронежилетом.
– Шустрый, дай мне две минуты, а потом… – лейтенант указал на двустволку.
Камуфляжный китель полетел на газон. Беркут остался в одной тельняшке. После этого голубой берет занял своё законное место на короткостриженой голове. Я смотрел на его приготовления, и в этот момент моя голова снова заработала.