Кода
No more dragons left to slay
(строчка из "The Road To Mandalay" Робби Уильямса)
Первые лучи солнца золотят подоконник в его комнате. Он протягивает к ним руку, но тут же отдергивает. Отступает на шаг назад. Еще на шаг. И еще. Пока не упирается спиной в дверь.
Он выходит в коридор и медленно спускается по лестнице в свой старый кабинет. «Гиперион». Он снова стал его домом.
Ангел невидяще смотрит в черный монитор выключенного компьютера. Ему кажется, он слышит голоса спорящих Корди и Уэса, он поворачивает голову, ожидая, что они вот-вот войдут в комнату.
Дверь открывается.
– Пап? Я в магазин. Тебе захватить что-нибудь?
Он молча качает головой, и Коннор уходит.
Голоса из прошлого тоже молчат.
Дверь открывается вновь, тихонько скрипнув.
– Мне ничего не нужно, спа… – он замолкает, увидев, кто стоит на пороге.
– Здравствуй, Ангел.
– Баффи…
Хрупкая. Прекрасная. Повзрослевшая. Чужая.
Она улыбается незнакомой ему улыбкой. И он с удивлением понимает, что совершенно не знает эту девушку, эту женщину, что стоит перед ним. И что ничего не чувствует сейчас. К ней.
– Мне сказали, что ты мертв… Что вы все мертвы.
– Да… я был… мы были… Хотя технически, – он разводит руками, – вампиры не-мертвы. – Задумчиво покусывает нижнюю губу, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить. – Нам пришлось умереть. Чтобы вернуться.
– О. Даже не знаю, сочувствовать или поздравлять.
Наступившая после этого пауза все стремительнее перерастает в неловкое молчание.
– Зато я убил дракона, – с кривой ухмылкой хвастает Ангел.
Брови Баффи ползут вверх, и она громко хмыкает. Озарившая ее лицо широкая улыбка ненадолго превращает ее в девочку, что он знал много лет назад. Девочку, которую он называл своей любовью. Которую оставил. Которая умерла через два года после этого.
– Как ты? – вдруг совершенно серьезно спрашивает Баффи, с искренним беспокойством заглядывая в глаза.
Он задумывается, как ответить, но на ум не идет ничего, кроме безликого, ни о чем не говорящего:
– Хорошо. Наверное.
Так отвечают либо когда все действительно замечательно. Либо – и чаще – когда это просто дежурный ответ человеку, с которым не хочешь делиться своими демонами.
– А у тебя?
– Собираюсь сейчас узнать. – Она вдруг начинает говорить быстро-быстро: – Я в холле познакомилась со странной девушкой…
– Иллирия, – кивнув головой, больше для себя бормочет Ангел.
– …и это она мне сказала, что ты не мертв. В смысле, не не-мертв, а… в общем, сидишь в кабинете, и… Ангел, ответь мне на один вопрос. – Она запинается. Стискивает руки, будто слова даются с огромным трудом. Он выжидающе смотрит на нее. – Спайк… он… пережил?..
Ее глаза – два озера боли. Лицо мраморно бледное.
И Ангел вновь ловит себя на мысли, что не чувствует ни ревности, ни сожаления. Раздражение – да, обиду, но не ревность.
Губы не слушаются, удается выговорить только короткое «да».
Она сидит неестественно прямо и долго, не отрываясь, смотрит в пол.
– Он здесь, – наконец удается продолжить ему. – В 232.
– Здесь? – как-то по-детски беспомощно повторяет она. Резко поднимается на ноги и шагает к двери.
– Баффи? – его голос останавливает ее, когда она уже за порогом. Ответом – вопросительный взгляд. – Я ведь теперь человек.
Она с грустью смотрит на него.
– Я знаю.
Дверь бесшумно закрывается, погружая кабинет в гулкое молчание…
Ровно на пять секунд.
– Оо! Вы только посмотрите! Вновь этот хмурствующий взгляд, пронзающий сердца всех блондинок в округе!
– Ну зачем ты так? Ему сейчас нелегко.
В креслах напротив него удобно устроились две фигуры. Мужская и женская.
– Ладно, сдаюсь. Тебе – балахон и перья. Мне – дьявольское очарование. – Женщина ослепительно улыбается, Ангел удивленно открывает рот, но женщина его опережает: – Мы всего лишь спорили, кто из нас за каким плечом у тебя должен стоять. И потом, белые робы мне не идут. – Она передергивает плечами и пристально смотрит на Ангела. – Ну, что скажешь?
Тот по-прежнему только открывает рот, не в силах выдавить из себя ни звука.
– Корделия… – неуверенно произносит мужчина. – Похоже, у него шок.
– Можно подумать, он впервые видит мертвых… не-мертвых… неважно, – фыркает та. – Ангел, ты расист, или это сердечный приступ?
– Уэсли… Корди… – наконец, удается выговорить Ангелу. – Вы призраки.
– Что? Нет! – хором восклицают они.
– Мы посланники… – начинает Уэс.
– А посланников не убивают, – бойко вставляет Корди.
– Вообще-то эта фраза появилась именно потому… – голос Уэсли становится все тише под пристальным взглядом Корделии.