— Здесь очень сильные фурии. Фурии Короны. Говорят, они такие сильные, что могут хранить тени всех солдат, которые погибли здесь. Их не могли отвезти домой. Слишком много тел. Сильные фурии защитят нас. Каменный курган. Земля против воздуха. Кров.
— Ты был прав, — сказала Амара.
Она позволила ему снова лечь, и он благодарно сполз по стене на пол. Сквозь покалывание во всем теле он ощущал далекое тепло, что-то замечательное, убаюкивающее. Должно быть, она отвела его к одному из огней.
— Это все я виноват, — пробормотал Тави. — Я не пригнал домой Доджера. Мой дядя… Мараты в долине.
Последовало несколько секунд потрясенного молчания.
— Что? — произнесла она наконец. — Что? Тави, о чем это ты? Какие мараты?
Он силился сказать что-то еще, ответить на вопрос рабыни, предостеречь ее. Но язык отказывался шевелиться, а мозг — складывать слова. Он сделал еще одну попытку, снова неудачную: он дрожал слишком сильно, чтобы выговорить внятно хоть слово. Амара сказала ему что-то, но он не уловил смысла сказанного — так, хаотический набор звуков. Он ощутил на себе ее руки, счищавшие с него наполовину замерзшую грязь и растиравшие его, но все это казалось почему-то далеким и ненужным.
Голова его упала на грудь. Даже сделать вдох казалось ему теперь непосильной задачей.
А потом его окутала чернота — абсолютная, безмолвная чернота.
ГЛАВА 11
Сердце Исаны болезненно дернулось в груди, а горло словно сдавила чья-то рука.
— Нет, — прошептала она. — Нет. Мой брат не… он не умер. Не может быть.
Старая Битте опустила взгляд.
— Сердце. Дыхание. Они оба остановились. Он потерял слишком много крови, детка. Он умер.
В зале воцарилось молчание.
— Нет, — сказала Исана. У нее кружилась голова, словно ее оглушили ударом палки, и ей пришлось зажмуриться. — Нет. Бернард… — Неправильность этой смерти обрушилась на нее клубком железных цепей.
Бернард остался последним и единственным членом ее семьи, и она была рядом с ним всегда, сколько себя помнила. Она не могла представить себе мир, в котором не было бы ее брата. Она наверняка могла сделать что-то. Наверняка могла. Она почти принялась за это… почти. Если бы не вмешались Корд с сыновьями, если бы их не предоставили самим себе, два опытных заклинателя воды оказали бы помощь Бернарду еще до того, как ее разбудили.
Вороны побери Корда и его проклятую семейку, с яростью подумала Исана. Какое право имел он рисковать жизнью других, защищая свое положение? Бернарда можно было спасти. Он остался бы жив.
Она не может без Бернарда. Стедгольд не может без него. Тави не может.
Тави. Если кто и мог найти сейчас Тави, если кто и мог помочь ему, так только ее брат. Ей необходима его помощь. Ей необходимо, чтобы он был рядом. Без него Тави может пропасть раз и навсегда. Он может…
— Нет, — громко произнесла Исана. Она сделала глубокий вдох и взяла себя в руки. Она не позволит подлости Кордов убить сразу и ее брата, и Тави. Она подняла голову и в упор посмотрела на старую Битте. — Нет, это еще не конец. Кладите его в ванну.
Битте потрясенно посмотрела на Исану.
— Что?
— Кладите его в ванну, — повторила Исана. Резкими, торопливыми движениями она закатала рукава. — Отто, Рот, идите сюда и приготовьте своих фурий.
— Исана, — громко прошипела Битте. — Исана, детка, ты не можешь делать этого.
— Может, — негромко возразил Отто; лысина его блестела в свете огня. — Такое делали и раньше. В мои молодые годы, когда я только-только цепь свою надел, мальчишка Гаральда Младшего провалился под лед в мельничный пруд. Он там добрых полчаса пролежал на дне, пока мы его не вытащили, — и остался жив.
— Жив… — с горечью буркнула Битте. — Не вставал из кресла и пускал слюни, пока не помер от лихорадки. Ты что, желаешь такого Бернарду?
Рот поморщился и положил худую руку на плечо Отто.
— Она права. Даже если мы вернем его тело, разум его может и не вернуться.
Исана встала перед ними.
— Он мне нужен, — сказала она. — Тави остался там, в грозу. Мне некогда спорить. Минуту назад вы хотели помочь мне — так делайте это или не мешайтесь под ногами.
— Мы поможем, — с готовностью выдохнул Отто.
Рот нерешительно вздохнул.
— Угу, — кивнул он. — Будем надеяться, эта попытка не убьет еще и тебя.