— Тави, — пробормотал Линялый. — Тави. Домой. Гроза.
— Я знаю, Линялый, — сказал Тави. — Но нам надо идти.
— Некогда, некогда, — оборвала его Амара, оглядываясь по сторонам. Если кто-то из них увидит нас…
— Тави дома, — настаивал Линялый.
— Не могу. Нам с Амарой нужно к графу Грэму, предупредить его о том, что мараты наступают. Она курсор, и нам нужно спешить, пока плохие люди не успели помешать нам.
Линялый медленно повернул голову и уставился на Тави. Лицо его скривилось в замешательстве.
— Тави уходит? Нынче?
— Да. Я взял соль.
— Да идем же, — прошипела Амара. — Некогда.
Линялый насупился.
— Линялый тоже.
— Нет, Линялый, — возразил Тави. — Тебе придется остаться.
— Пойду.
— Нам надо идти налегке, — напомнила Амара. — Раб остается.
Линялый запрокинул голову и завыл, как раненый пес. Тави охнул и, бросившись к нему, зажал ему рот рукой.
— Тихо! Да тише же, Линялый, они нас услышат!
Линялый перестал выть, но все еще смотрел на Тави в упор.
Тави переводил взгляд с Линялого на Амару и обратно. Амара закатила глаза и сделала ему рукой жест поторапливаться. Тави поморщился.
— Ладно. Можешь идти. Только выходить надо прямо сейчас.
Рот Линялого сложился в дурацкую ухмылку, и он захихикал. Махнув рукой, он нырнул в дверь кузницы и спустя несколько мгновений появился с потрепанным заплечным мешком на спине, приговаривая себе под нос какую-то бессмыслицу.
Амара тряхнула головой.
— Он у вас совсем идиот?
— Он хороший человек, — обиженно возразил Тави. — Он сильный, и он работает за троих. Он не будет нам мешать.
— Надеюсь, — буркнула Амара, сунула нож обратно за пояс и кинула свой узел Линялому. — Я ранена, а он здоров. Пусть несет.
Линялый поймал узел, неуклюже поклонился Амаре и перебросил его через плечо.
Амара повернулась спиной к Бернардгольду, но Тави положил руку ей на плечо.
— Эти люди… Им, наверное, легко будет догнать нас, пеших?
— Я не слишком ловко управляюсь с лошадьми. Ты тоже не заклинатель земли. Может, раб?
Тави покосился на Линялого и поморщился.
— Нет. То есть он немного заклинает металл. И подковывает лошадей. Но сомневаюсь, чтобы он заклинал еще и землю.
— Тогда нам лучше поспешить, — сказала она. — Один из наших преследователей заклинает так, что может заставить лошадей делать все, что ему захочется.
— Но верхом они догонят нас в два счета.
— Тем более надо спешить. Будем надеяться, они не спохватятся до утра.
— Подожди меня у конюшни! — буркнул Тави и бросился в темноту.
Амара прошипела что-то ему вслед, но Тави не обратил на это внимания и нырнул в дверь.
Вся живность Бернардгольда была ему хорошо знакома. Овцы сонно топтались в своем загоне, коровы — чуть дальше. По Другую сторону прохода шумно сопели во сне гарганты, а за ними слышалось беспокойное пофыркивание лошадей.
Он бесшумно крался по проходу, когда услышал какие-то звуки наверху, на сеновале. Он замер и прислушался.
— Ну вчера весь день такой вышел, — говорил странный, жестяной какой-то голос, — а уж ночь какая! Хотя, поди, это не сравнить с жизнью торговца каменьями, сэр.
Тави зажмурился. Голос был определенно Беритты, но слышался, словно через длинную трубку, издалека и немного искаженно. Только через пару мгновений до него дошло, что звучит он в точности так же, когда тетя говорит с ним с помощью Рилл.
Другой, незнакомый Тави женский голос отозвался где-то совсем рядом:
— Вот видишь, милый? Теперь ему дали пить, а мы можем слушать. Иногда полезно торопиться.
— Ох уж эта мне спешка, — проворчал в ответ также незнакомый Тави мужской голос. — Когда мы перебьем их всех и завершим все задуманное, закую тебя в кандалы и запру на неделю.
— Ты так романтичен, милый, — промурлыкала женщина.
— Тихо, я хочу слышать, что он говорит. — Оба замолчали, и до Тави доносились теперь только далекие жестяные голоса. Он набрал в грудь воздуха и медленно-медленно двинулся вперед, мимо люка на сеновал, откуда доносились голоса, к стойлам, куда поставили чужих лошадей.
Лошади стояли расседланные, но взнузданные; седла стояли у стен в стойлах: гости явно готовы были выехать в любую минуту, поэтому отказались повесить их на вешалку в конце прохода. Свернутые потники тоже лежали рядом.