Он носил короткую стрижку, принятую в Легионе. Унего были седые волосы. И от него пахло потом, ржавчиной и кровью. Он был не особенно большим человеком и его черты лица немедленно уверили Исану в его верности и лояльности.
Он вошел в комнату с видимой хромотой и хотя он обращался к Исане и Джиральди, его глаза были направлены в сторону мужчины в целебной ванне.
– Церес сыграл в раненую птицу и заманил их. Они пришли, чтобы добить его, а я в это время прятался на чердаке. Я напал на парня сзади и ранил его достаточно серьезно, чтобы Калар запаниковал и отвлекся на вытаскивание парня из битвы.
– Капитан, – сказал Джиральди с кивком. – Я слышал Калар попытался поджарить вас за это.
Майлс пожал плечами.
– Я был не в настроение для поджарки. Я сбежал.
Он кивнул Исане.
– Стедгольдер. Вы знаете кто я?
Исана глянула на Линялого и затем снова на Майлса. Они были братья, хотя Майлс, как и большинство Алеранцев, считал, что Арарис погиб около двадцати лет назад.
– Я знаю кто вы, – тихо сказала она.
– Я хотел бы попросить об одолжении.
Он глянул на Джиральди с неким посылом.
– Несколько минут вашего времени наедине, Стедгольдер?
– Она работает, – сказал Джиральди, и хотя его тон ни в коей мере не был невежливым, он не предполагал компромиссов, – Ее ничего не должно отвлекать.
Майлс задумался на мгновение, как ьы выбирая какую стратегию выбрать дальше. Затем произнес:
– Я разговаривал с Леди Верадис. Она сказала, что есть не так уж много времени.
Исана отвела взгляд. Отчаяние пронзило ее, усиленное ее усталостью. Но она оттолкнула от себя это чувство и сказала:
– Все в порядке, Джиральди.
Центурион хмыкнул. Затем он кивнул Исане и прихрамывая подошел к двери.
– Недолго, – сказал он Майлсу, – Я подожду вас, сэр.
Майлс кивнул, дождался, когда Джиральди покинет комнату. Затем он подошел к Линялому, опустился на колени и положил руку на голову, лежащего без сознания раба.
– Он весь горит, – тихо проговорил Майлс.
– Я знаю, – ответила Исана, – я делаю все, что могу.
– Я должен был приехать раньше, – произнес Майлс, полным горечи, голосом, – Должен был быть здесь каждый день.
Снаружи раздался гулкий,глухой раскат грома, который обычно сопровождал атаку заклинателей огня, когда из ничего вдруг появлялся цветок огня из превращаясь в раскаленный шар. Ему вторил еще один удар грома мгновением позже и почти непрерывный грохот от сердитого шторма.
– Вы были несколько заняты, – сказала Исана с усталой отстраненностью в голосе.
Майлс покачал головой.
– Этого не может быть. Это… – он нахмурился, – Мой старший брат. Он всегда выигрывал. Он снова и снова бывал в боях которые должны были его прикончить. И даже когда он умер, ему удалось вернуться. На это понадобилось двадцать лет, но он сделал это.
Майлс снова покачал головой.
– Непобедимый. Возможно часть меня не хочет признать, что его можно победить. Что я мог бы…
Потерять его, подумала Исана, завершая его мысль.
– Он меня слышит? – задал вопрос Майлс.
Исана покивала головой.
– Я не знаю. Он то в сознании, то нет. Но он с каждым днем все более не в себе.
Майлс закусил губу и кивнул и Исана почувствовала всю глубину его горя, боли и сожаления. Он взглянул на нее и в его глазах появился испуг, как у ребенка.
– Верадис сказала правду? – спросмл он, – Он умирает?
Исана знала, что хочет услышать Майлс. Его эмоции и глаза умоляли ее дать ему надежду. Она поймала взгляд Майлса и тихо сказала:
– Возможно. Но я его не собираюсь бросать.
Майлс несколько раз моргнул и провел рукой по лбу Линялого, как будто вытирал пот. На лбу осталось несколько тонких полосок крови с его рукава.
– Все хорошо, – сказала он тихо. Затем наклонился поближе к Линялому, – Рари, это Майлс. Я… – он наклонил голову и замолчал.
– Я здесь, Рари, я здесь.
Он взглянул на Исану:
Я могу чем-либо помочь Вам?
Исана покачала головой:
– Он… он очень устал. И очень слаб. И он не хочет бороться. Он даже не пытается восстановиться.
Майлс нахмурился.
– Как будто речь вообще не о нем? Почему?
Исана вздохнула.
– Я не знаю. Он приходит в сознание и может говорить нечасто. Но даже тогда это не имеет смысла. Возможно чувство вины. А может быть он чересчур устал.