Прежде чем он смог подняться, он почувствовал как стальная проволока обмотала его запястья, сцепив их за его спиной. Нажим, усиленный фуриями, причинял боль, одна из пластин доспехов Тави упиралась в его ребра.
– Итак, Сципио, – прошипел голос. – Или как там тебя зовут на самом деле. Отдай кошелек моей матери.
– Крассус, – прорычал Тави. – Отвали от меня.
– Отдай мне ее кошелек, ворюга! – Прокричал в ответ Крассус.
Тави стиснул зубы от боли.
– Из-за тебя я опоздаю на офицерское совещание. Мы мобилизуемся.
– Лжец, – сказал Крассус.
– Оставьте меня, сэр Рыцарь. Это приказ.
Захват Крассуса усилился.
– Ты настолько же глуп, насколько и лжив. Ты всего лишь раздражаешь ее. Думаешь, то, что она уже успела натворить, – плохо? Ты просто не знаешь, на что она способна в ярости.
– Черта с два, я не знаю, – прошипел Тави. – Я видел спину Макса, когда он менял туники.
По какой-то причине слова сокрушили Крассуса, Тави почувствовал, как тот пошатнулся от них, как от физического удара.
Давление на его запястья ослабло ровно настолько, чтобы он мог двигаться и дать отпор. Сила которой можно обладать с помощью фурий земли, огромна, но заклинатели земли часто забывают, что и у нее есть пределы.
Фурии земли не могут сделать своего хозяина тяжелее, а ноги его всегда должны быть на земле.
Тави подтянул колени под себя и выскользнул из ослабевшего захвата Крассуса. Он схватил Рыцаря за тунику возле горла, соверщил кувырок и при помощи рук и ног швырнул Рыцаря на деревянное крыльцо ближайшего магазина. Крассус сильно ударился, но тут же вскочил на ноги, лицо его потемнело от злости.
Тави бросился на крыльцо вслед за Рыцарем, и когда тот поднял голову, чтобы взглянуть на него, нога Тави, обутая в тяжелый армейский сапог, была уже на полпути к губам Крассуса. Последовал сокрушительный удар и Крассус отшатнулся.
Тави скользнул в сторону, парируя неуклюжий контрудар одной рукой, и ударил Крассуса кулаком по носу и губам, затем резко толкнул его, отчего тот ударился затылком о стену магазина. Юноша зашатался и упал. Когда он попытался встать, Тави ударил его еще раз.
Крассус снова зашатался.
Тави тяжелым ударом снова отправил его на деревянный пол.
В общей сложности ему пришлось четыре раза швырнуть Крассуса на землю, прежде чем окровавленный молодой рыцарь испустил стон и распластался на крыльце.
Руки Тави ужасно болели. Они не были одеты в краги, и он разбил костяшки о голову Крассуса. Хотя, подумал он, в этом не было ничего удивительного, – она была почти такой же дубовой, как и у Макса.
– Закончим на этом? – задыхаясь спросил Тави.
– Вор, – произнес Крассус. Или Тави это только показалось. Слово получилось невнятным. Чего и можно было ожидать от человека с разбитыми опухшими губами, сломанным носом и, возможно, несколькими выбитыми зубами.
– Может быть. Но я лучше умру, чем подниму руку на родного человека.
Крассус поднял глаза и взглянул на него с ненавистью. Но Тави разглядел вспышку стыда в его глазах.
– Я полагаю, все это из-за красного камня? – Спросил Тави.
– Не понимаю, о чем ты, – мрачно ответил Крассус.
– В таком случае я ничего не знаю о кошельке, – сказал Тави, глядя на поверженного юношу.
Тави не обладал преимуществами опытного заклинателя воды, но он и не нуждался в фуриях, когда речь заходила о проницательности. Крассус не лгал Тави о камне. Он действительно ничего о нем не знал.
– Теперь ты добьешься того, чего хочешь, – тихо произнес Крассус. – Ты пошлешь меня к капитану, не так ли? И меня вышвырнут из Легиона. Отправят домой с позором.
Тави какое-то время разглядывал Крассуса. Затем сказал:
– За падение с лестницы тебя не разжалуют.
Крассус удивленно моргнул.
– Что?
– Сэр Крассус, о чем, вороны вас забери, по-вашему извещают эти барабаны? Отбивают колыбельную селедкам? Мы готовимся к битве, и я не предприму ничего, что могло бы лишить Легион одного из способных Рыцарей и нашего Трибуна Медицины. – Тави протянул руку. – Насколько я могу судить, вы упали с лестницы, и покончим с этим. Руку.
Молодой человек уставился на руку Тави, неуверенно мигая, но все же нерешительно принял ее и позволил Тави помочь ему подняться.
Выглядел он ужасно, но, хотя Тави и знал, что травмы его были болезненными, назвать их серьезными было нельзя.
– Я полагаю, твоя мать подослала тебя? – Спросил его Тави.
– Нет, – ответил Крассус.
Тави недоверчиво изогнул бровь.