Воздух фактически мерцал от мощи, энергии этих огромных, агрессивных фурий, насыщавших его так, что Амара едва могла дышать.
Она, замерев, несколько секунд смотрела вниз.
Фурии такого размера и силы были чрезвычайно велики, существа такого сорта могли быть подчинены только самыми опытными Гражданами в Империи.
Если кто-либо мог командовать хотя бы одним из таких существ, это был бы уровень Верховного Лорда.
А Гай Аттис был невозмутим, удерживая на месте дюжину, как будто расшалившихся школьников.
Он поднял руку, сжав ладонь в кулак, и потянул, как будто подтягивая тяжелый груз за веревку.
Фурия, находящаяся напротив него, длинное, похожее на ящерицу существо, состоящее из грязной воды, выгнулась во внезапной агонии и издала вопль, похожий на звук тысячи кипящих чайников.
Потом она просто разлетелась на отдельные капельки воды, как будто движимые вперед ураганным ветром — прямо к Гаю Аттису.
Он запрокинул голову и издал слабый крик боли.
Он тут же повернулся к фурии огня, выглядящей, как движущаяся, ходячая ива, выбросил вперед руку, и вода побежденной фурии-ящера устремилась к дереву.
Как только пар вырвался вперед, Гай Аттис опять махнул рукой в том же манящем жесте, и пар и огонь понеслись назад и закружились вокруг него, а он закричал снова.
Внезапно Амару пронзила догадка — Гай Аттис подчинял новых фурий.
Она не смела приблизиться к нему, к этому кипящему котлу первобытной силы.
Даже если бы Циррус не противился тому, чтобы подойти поближе, она все равно не стала бы даже пробовать.
Подчинение фурий — опасное занятие. Подчинение фурий такого размера — это… это практически безумие.
Энергия, высвобождаемая сопротивляющейся фурией, может изжарить человека до основания, разорвать его на куски, а Амара не обладала внушительным набором талантов Гая Аттиса, которые уберегли бы ее от повреждений.
Поэтому она приземлилась на находящейся недалеко крыше и начала использовать Цирруса для того, чтобы пообщаться на расстоянии.
Это работало только по прямой линии в зоне видимости, и она не знала, как сильно исказят ее сообщение разряды энергии, но она не могла думать еще о чем-то.
— Ваше Высочество, — сказала она с настойчивостью в голосе, — мы больше не контролируем здесь небо. Бывшие Граждане нападают на Граждан, еще пытающихся помогать с эвакуацией. Необходимо, чтобы вы немедленно покинули это место.
Аттис поднял глаза и оглядел соседние крыши, пока не заметил Амару.
Он поморщился и ответил голосом, резким от напряжения.
— Еще несколько мгновений. Я не могу допустить, чтобы эти существа свободно разгуливали, Курсор. Они оставят весь этот регион необитаемым на тысячи лет.
— Не будьте таким глупцом, Ваше Высочество, — прорычала в ответ Амара. — Без вас, может, никого и не останется, чтобы его населять.
Аттис зарычал, его темные глаза на мгновение сверкнули вполне реальным огнем.
— Никто не может бросить все и просто уйти в подобных обстоятельствах, Графиня. Вы, возможно, не заметили одиннадцать достаточно больших и разъяренных фурий, пытающихся убить меня в данный момент.
— Сколько времени вам потребуется, чтобы выйти из боя?
Аквитейн дернул головой, затем вытянул руку к древесной фурии в образе быка и стиснул зубы.
— Неизвестно, — сказал он, и голос его напрягся. — Не очень долго. Пока они на свободе, если здесь есть выжившие, у них не будет никаких шансов. Не были бы вы так любезны прекратить толкать меня под локоть этой своей болтовней…
Амара поморщилась и отозвала Цируса. Ощущение чьего-то присутствия пробежалось по спине подобно лентам изо льда.
Она не стала тратить время, оглядываясь назад. Она бросилась вперед с крыши пятиэтажного здания и камнем рухнула вниз.
Край крыши позади нее взорвался облаком осколков.
Один камень сильно ударил ее в спину, другой — в бедро.
Преодолевая боль, она сосредоточилась, призывая Цируса, чтобы смягчить свое падение, развернуть тело в воздухе и, при поддержке фурии, по-кошачьи приземлиться.
Она прыгнула вперед в перекате, и мгновение спустя тяжелый сапог ударил по поверхности площади с такой силой, что на расстоянии десяти футов во всех направлениях образовались трещины.
Амара выхватила меч еще до того, как встала на ноги, и подняла его в верхнюю защитную позицию.
Кантус Мацио смотрел на нее пустыми глазами.