— Часть долга перед моим родом состоит в выяснении и поглощении сильных сторон уничтожаемых существ, — ответила королева. — Похоже, эмоциональная привязанность, существующая между родственными семействами, является фундаментом связи между видами в широком смысле. Исследование является оправданным.
Исана ощутила внезапное возбуждение эмоций королевы, когда та говорила — краткий всплеск тоски и угрызений совести, как четкие и холодные иголочки инея.
Исана не смотрела на Инвидию, но ее способности заклинателя воды подсказали, что бурлящий котел из боли, страха и ненависти, то, что представляла собой сейчас Инвидия, не изменился.
Бывшая Верховная Леди не почувствовала мгновенной уязвимости в Королеве ворда.
Ожоги, раны, следы страданий, такое количество боли без сомнения опустошили ее, магию, тело и, самое главное, разум.
Сейчас было самое время надавить на нее, чтобы получить информацию, которую она может выдать, слабость, которую она может обнаружить.
Откуда-то снаружи улья раздался высокий воющий то ли свист, то ли крик.
Королева резко повернулась ко входу, тут же круговым движением развернулась и одновременно с этим поднялась из-за стола и устремилась к светящемуся куполу.
Исана смотрела на нее и продолжала ковырять еду.
Она была голодна, но это особое блюдо — подразумевавшее под собой, возможно, какую-то комбинацию соуса и жаркого? — на вкус было особенно отвратительным.
— Ужасно, не правда ли? — произнесла Инвидия.
Она отрезала маленький кусочек, наколола на вилку и изящно проглотила.
— По шкале от одного до десяти, где десять является самым отвратительным, а единица в принципе съедобным, я уверена, что для оценки этого рецепта нам придется использовать экспоненту.
Исана откусила настолько большой кусок, с каким, она решила, что справится. Не очень большой.
Она заставила проследовать его в желудок с помощьюнескольких глотков воды. Не было смысла начинать атаку слишком поспешно.
Даже в ее ослабленном состоянии Инвидия вполне вероятно сможет заметить что-то совсем уж очевидное.
— Я полагаю, пище нет необходимости быть вкусной, чтобы поддерживать жизнь.
— Но чтобы удержать от самоубийства, она должна быть вкуснее, чем это, — ответила Инвидия.
Она пристально посмотрела на Исану и улыбнулась. Получилось гротескное выражение лица.
— Что не так, Первая Леди? Что из увиденного вас так беспокоит?
Исана отрезала еще один кусочек от прямоугольного кирпича жареного кроуча. Она ела очень медленно.
— Мне жаль видеть, что вы так пострадали, Инвидия.
— Конечно, вам жаль, — ответила она, ее голос сочился ядом, — после всего, что мы сделали друг для друга, вы, конечно же, прониклись симпатией ко мне.
— Я считаю, что вы должны быть повешены за то, что сделали, Инвидия, — мягко проговорила Исана, — но это не то же самое, что видеть вас страдающей от такой боли. Я не приемлю никаких мучений. Это касается и вас.
— Каждый желает чьих-то страданий, Исана, — ответила бывшая Верховная Леди. — Вопрос только для чего и чем это оправдывают.
— Ты действительно в это веришь? — спросила она тихо.
— Потому что это действительность во всем мире, — резко ответила Инвидия, — мы бескорыстны, когда это соответствует нашим планам, или когда это легко, или когда другая альтернатива хуже. Но никто не готов быть бескорыстным по-настоящему. Все просто желают одобрения и хорошей репутации, чтобы о них так думали.
— Нет, Инвидия, — произнесла она тихо, но твердо, — не все такие.
— Все, — ответила Инвидия, ее голос дрожал от напряжения, — и ты. Пока ты лжешь себе, часть тебя ненавидит меня. Часть тебя хотела бы вырвать мне глаза, пока я буду кричать.
— Я не ненавижу змею, за то, что она змея, — парировала Исана, — но я не позволю ей повредить мне или моим близким. Я убью ее, если придется, быстро и безболезненно, по возможности.
— То есть вот что я для тебя, — спросила Инвидия, — змея?
— Это то, чем ты была, — негромко ответила Исана.
Глаза Инвидии сверкнули лихорадочным блеском.
— А теперь?
— Теперь ты как бешеная собака, — спокойно озвучила Исана. — Мне жаль страданий столь бедного создания. Но это не меняет того, что я должна сделать.
Инвидия вскинула голову вверх и рассмеялась.
— Что ты должна сделать? — спросила она.
Она положила пальцы на стол, все еще смеясь, и дым начал подыматься тонкими, извивающимися струйками.
— Действительно думаешь, что сможешь сделать что-то со мной?