Он медленно начал наполняться.
Вход в черный шатер распахнулась снова. Из него вышел здоровенный каним в мантии из бледной кожи. Он обнажил клыки и прижал уши.
— Марок, — прорычал каним. — Прекрати сейчас же эту торговлю с врагом!
— Нгар, — сказал Марок, — возвращайся обратно в шатер.
Нгар кинулся к Мароку, кипя от ярости.
— Ты не можешь так поступить! Нельзя так связывать нас с этими тварями! Нельзя так позорить жизни павших!
Марок смерил взглядом другого шамана и сказал:
— Как их звали, Нгар?
Другой каним оторопел.
— Что?
— Их имена, — сказал Марок тем же мягким голосом. — Ты, конечно, знаешь имена этих ремесленников, чьи жизни ты так рьяно защищаешь.
Нгар стоял, скрежеща зубами.
— Ты, — шипел он. — Ты.
— Ахмарк и Хаг, — сказал Мастер Марок.
И без предупреждения одна из его рук взметнулась и нанесла удар наотмашь по кончику морды Нгара.
Каним отпрянул как от полнейшего изумления, так и от боли, и упал на землю.
Кровь в сумке на боку заколыхалась, а часть ее выплеснулась.
— Вернись в шатер, Нгар, — мягко произнес Марок.
Нгар зарычал и погрузил руку в сумку для крови.
Но Марок был быстрее. Один из кинжалов с пояса оказался в руке и рассек его собственное предплечье.
Нгар пронзительно закричал, и перед ним появилось серо-голубое туманное облако, которое начало уплотняться и принимать некую форму.
Но до того как оно успело окончательно сформироваться, Марок стряхнул несколько капель своей крови на другого канима.
Затем старый мастер закрыл глаза и плавным жестом поманил его к себе.
Нгар забился в конвульсиях.
Поначалу Тави показалось, что канима рвёт, но пасть Нгара извергала всё больше и больше, и Тави понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что происходит на самом деле.
Желудок и кишки Нгара извергались из его тела, словно какая-то незримая рука прошла сквозь его горло и вырвала их.
Нгар издал несколько омерзительных звуков, но уже через пару мгновений затих.
Марок бросил взгляд на палатку и спросил:
— Братья, хочет ли ещё кто-нибудь оспорить моё решение?
Из чёрной палатки показалась лапа канима, но только для того, чтобы запахнуть полог.
Варг издал насмешливый рык.
Марок запустил руку в свою сумку и вытащил рулон тонкой ткани.
Он перебинтовал ей свою руку с лёгкостью, выработанной долгой практикой. Закончив перевязку, он оборвал ткань клыками.
Затем он передал рулон Тави.
Тави склонил голову в сторону мастера ритуалов и принял его.
Когда Варг кивнул ему, он согнул руку и начал наматывать ткань на нее, хотя у него это не получалось так же ловко, как у Марока.
Варг закупорил флакон и с поклоном преподнес его Мароку.
Марок принял флакон и сказал:
— Мы продолжим, когда ты восстановишься, Тавар. Я продолжу подсчет. Он будет точен.
— Было честью встретиться с вами, сэр, — ответил Тави.
Они слегка поклонилисьдруг другу, и Тави с Варгом продолжили обход лагеря.
Он успел дважды споткнуться, прежде чем Варг сказал:
— Ты должен вернуться в свою палатку.
— Я в порядке.
Варг фыркнул.
— Ты вернешься в свою палатку, или я силой доставлю тебя туда. Твоя самка высказала явное желание увидеть тебя целым после прогулки.
Тави устало улыбнулся.
— Пожалуй, я действительно чувствую себя неважно. Положит ли это конец нашим проблемам с шаманами?
— Нет, — сказал Варг. — Завтра они прибегнут к какой-нибудь новой глупости. Или через неделю. Или через месяц. Но это неизбежно.
— Но до поры мы от них отделались?
Варг дёрнул ушами в знак согласия.
— В ближайшие месяцы Марок будет держать их в узде.
Тави кивнул.
— Я сожалею о погибших ремесленниках. Жаль, что мне пришлось так поступить.
— И я жалею о том же, — произнёс Варг. Он посмотрел на Тави. — Я уважаю тебя, Тавар. Но для меня мои люди важнее, чем ты. Я использовал тебя, чтобы защитить их от смертельной угрозы — Кхрала и его глупости. Но если однажды ты станешь угрозой для них, я разберусь с тобой.
— Меньшего я и не ждал, — ответил Тави, — увидимся утром.
Варг согласно прорычал:
— Да. И пусть все наши враги предстанут перед нами.
Глава 29
Тави лежал на своей койке в командном шатре, в то время как Трибун Медицины Первого Алеранского Фосс с кем-то спорил.
— Да мне наплевать, даже если он ест песок и испражняется золотом, — рычал Фосс, его черная борода торчала во все стороны, — это, мать его, каним, и он обескровил нашего капитана!