Профатилов тут же предложил.
- Сделайте меня советником мэра. Звучит весомо и непонятно. Советник - это то, что надо. И барьеры вхождения в администрацию будут сняты. А с началом избирательной кампании я уйду в отпуск без содержания, чтобы не нарушать закон. Но зато тогда каждый чиновник, каждая квартальная, каждый дворник в городе будет знать, что я свой. И в табели о рангах нахожусь где-то недалеко от мэра. Если что не так, могу и самому на ушко шепнуть.
Звонарев тряхнул прядью волос.
- У нас в штатном расписании нет такой должности.
- Ну, так возьми его, Сергей, по договору.
Профатилов тут же написал заявление о приеме на работу в мэрию Свободно.
Вызвали секретаршу. Мэр кивнул на заявление:
- Оформить. Немедленно.
Секретарь кивнула и непонятно откуда вынув цифровой фотик полыхнула в глаза Профатилову вспышкой, запечатлела его удивлённое и слегка растерянное лицо для служебных документов.
Когда к Михаилу Иосифовичу вернулось зрение, мэр спросил:
- Что еще?
- Помещение для работы, транспорт, связь.
- Это все в рабочем порядке с Сергеем решите.
Кутовой помолчал. Повертел в руках очки. Спрятал их в футляр, давая понять, что аудиенция окончена.
Легкой тенью скользнула по кабинету секретарша мэра и положила на край стола краснокожую книжицу.
Профатилов покосился на ксиву. Это было его удостоверение. О, как! Оперативно.
Кутовой встал из-за стола. Встали и Звонарев с Профатиловым. Мэр, вручая удостоверение, стальным рукопожатием стиснул кисть Михаила Иосифовича.
- Добро пожаловать в Свободно. Завтра, советник, к семи утра на планерку. Представлю тебя своей администрации. Ну, а сегодня обустраивайся, знакомься с городом, людьми.
Только не поймите меня правильно!
Если мы хотим создать новый мир, материал для него готов. Первый тоже был создан их хаоса.
Роберт Куиллен
Утром следующего дня, к семи утра, Профатилов был на планерке городской администрации. Хотя далось это новоиспеченному советнику крайне нелегко. Вчера они со Звонаревым отмечали начало совместной работы. Начали с ужина в милом ресторанчике на набережной, а продолжили уже в гостиничном номере Профатилова. Как выяснилось в процессе пития, оба были большими поклонниками виски. Принялись ревизовать запасы гостиничного бара. Разошлись далеко заполночь. Поэтому сегодня Профатилову хотелось забиться в какой-нибудь уголок и подремать. Мэр задерживался. Планерка все не начиналась, и чиновники шушукались за столами. В зале висел гул от тихого бормотания. Убаюкивал. Михаил Иосифович клевал носом. Время от времени ловил на себе любопытные взгляды собравшихся. Наконец появился мэр и собравшийся чиновничий люд, как по команде, затих, преданно глядя на шефа.
Кутовой, чуть заметно кивал собравшимся. Был он явно в плохом расположении. Отыскав глазами кого-то в зале, он обрушился на чиновника с бранью, неособо выбирая выражений. Несчастный встал из-за стола и, глаза долу, молча слушал оскорбления. Немолодой уже дядька вспотел и покраснел, как школяр.
Интересно, подумал Профатилов, это уже, собственно, планерка началась, или пока лишь прелюдия к ней? Михаил Иосифович глянул на Звонарева, сидящего по правую руку от мэра. Тот сурово супил брови, зыркая красными после вчерашнего глазами.
Мэр пообещал дядьку выгнать с работы, если тот что-то там не закопает. Чиновник мямлил в ответ. Кутовой полыхал еще несколько минут. Досталось кое-кому еще. Потом, подустав, стал тише. Закончил свое выступление словами о том, что если кто не хочет хорошо работать, то может прямо сейчас увольняться из мэрии на хрен. Таковых в зале не нашлось.
Затем планерка плавно вернулась в накатанную колею подобных мероприятий. Выступали замы. Обсуждали месячные планы. Говорили о подготовке котельных к отопительному сезону, о ремонте школ, реконструкции городского пляжа. Изыскивали средства на дотации городскому общественному транспорту. И так битых два часа. Профатилов уже подумал, что о нем забыли, но тут мэр города представил Михаила Иосифовича своей администрации.
- Прошу любить и жаловать – Профатилов Михаил Иосифович – мой новый советник, - Профатилов поднялся в своем уголке. Чиновники обернулись, зашушукались. Кто-то из зала деловито спросил: