— Только что поступила информация, что ваш брат отправился в Ивановскую тюрьму, чтобы привести в действие смертный приговор, — говорит тот же сотрудник, убирая телефон в карман. — Почетное дело, два года никто из императорской семьи не мог разобраться с этим заключенным.
На это Федор только хмыкнул. Он и сам не хотел марать руки, этим в их семье после смерти императора занимался Дмитрий, попросту потому, что больше никто не хотел. Если бы не он, то сотни приговоров к казни не были бы исполнены до сих пор.
— Распорядитесь, чтобы в завтрашних газетах этот случай выставили в плохом свете. Пусть все знают, что мой брат — мясник, который ничего не умеет и не любит, кроме как казнить.
— Вы уверены? Наверняка ваш брат узнает, чьих это рук дело.
— А как он узнает? — Федор пристально посмотрел в глаза безопаснику.
— Если провести расследование, то легко можно вычислить, откуда наводка.
— Значит, сделайте так, чтобы это невозможно было узнать! Почему я должен учить вас, как делать вашу работу?
— Будет сделано! — осекся сотрудник службы безопасности.
Федор кивнул, разрешая троице удалиться. Теперь он был уверен, что они не облажаются, а иначе уже поняли бы, что отвечать им придется лично перед Федором.
А он сам улыбнулся. Ему было радостно, что он придумал подобный план. Такими темпами у Дмитрия не останется никаких шансов на престол!
Я только что казнил человека своим клинком. Попросту отсек негодяю голову с одного удара, безо всякого подвоха.
Многим кажется, что казнить — легко, но нет. Убить связанного человека не каждый может. Это не то же самое, что убивать в бою.
А нанести удар, который сразу отрубит голову, для этого тоже нужно мастерство. Даже у опытных палачей древности это не всегда получалось с первого раза, и приходилось наносить удар за ударом, пока голова не упадет с плеч.
На протяжении многих жизней я всякое повидал, и вот за такими неопытными палачами наблюдать было больнее всего. Одно дело — быстрая смерть, другое — когда человеку приходится страдать.
Как-то раз в одной из своих жизней, когда был довольно юн, чуть младше, чем сейчас, я служил гвардейцем при армии короля и мне довелось наблюдать такую казнь на площади.
Палач нанес три удара, но никак не мог перерубить шейный позвонок, и все это время человек продолжал громко стонать. Я не выдержал и поднялся на помост, затем подошел к палачу со своим мечом. Велел ему посторониться, а гвардейцу перечить он не посмел. И одним ударом доделал начатое. Казненный был предателем империи, но даже он не заслужил таких страшных мучений.
Хм, что-то моя машина не едет. Я уже пять минут, как вышел из тюрьмы, а на дороге пустота. Непорядок.
Телефон в кармане зазвонил и я ответил:
— Да, Алина?
— Господин, вашу машину задержали для проверки.
Ну вот, опять. Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше палок вставляют мне в колеса. Такими темпами я эту машину до вечера не дождусь.
— Что делать? Вызвать вам такси? — спрашивает служанка.
— Ага, вызывай! Позвони Ивану, он меня несколько дней назад должен был встретить. Вот пусть сделает это сейчас.
— Ну там как бы самолет упал. А так я уверена, что он ждал вас в нужном месте! — начала она оправдывать своего друга. — Сейчас наберу.
Иван не заставил себя долго ждать, и достаточно быстро приехал за мной на обшарпанном такси. Я присел за заднее сидение, а спереди сидела Алина.
— Мы быстро, господин? — улыбается она.
— Вполне, — киваю я.
— Тогда погнали! — усмехается Иван и вдавливает в пол педаль газа.
Это был неопрятно одетый мужчина лет за сорок. Он производил такое впечатление, словно алкоголик с многолетним стажем решил на день протрезветь и сел за руль. Волосы взъерошены, а щеки и глаза красные, что я прекрасно видел в зеркало заднего вида.
Машина со скрипом сдвинулась с места.
— Кстати, господа, а ведь такси — не мой основной бизнес, — усмехается Иван.
— А чем ты еще занимаешься? — с прищуром спрашивает у него Алина.
— В шахматы играю на деньги! Причем очень успешно. А по вечерам могу и в гонках поучаствовать, — после этих слов он получил от Алины по голове свернутой газетой. — Ой! За что?
— Ты у меня сейчас хромать начнешь, если не прекратишь нести этот бред!
— Вот такая у меня нелегкая судьба, господин, — обращается он ко мне. — Работаю сменами по сорок часов, потому что дома ждут голодные дети. А каждый норовит обидеть бедного таксиста. Эх, — тяжело вздыхает он.
— Арлекин, серьезно… Прекращай, — говорю я.