Сидел бы во дворце и не заикался про трон, и ничего этого не было. А раз сам захотел власти… Получай!
— А насчет жестоко это или нет… Это справедливо, — сделал вывод Фёдор.
— Вот видишь, ты сам ответил на свой же вопрос, — улыбнулся Григорий и потянулся к четвертой бутылке.
— Как бы его потом казнить не пришлось, если это всё выйдет в народ. Тогда могут потребовать казни.
Подобного исхода Федор не желал, но, к сожалению, при худшем раскладе это было возможно. И если это случится, Дмитрию он уже ничем не поможет.
Будет ли он жалеть о содеянном? Возможно. Но решения не изменил бы.
Григорий ответил через несколько секунд размышлений:
— Любая власть требует жертв.
И Федор был с ним абсолютно согласен.
Дверь кабинета отворилась и к братьям присоединилась их сестра Анастасия.
— О! Какие люди! — говорит Федор.
— А мы тебя ждем! — обрадовался ее появлению Григорий.
Анастасия смотрит на своих братьев, качает головой и говорит:
— У меня к вам только один вопрос. Кто придумал про изнасилование двух девушек?
Григорий звонко рассмеялся. А Федор улыбнулся, но отвечать не стал.
Анастасия и без того все поняла. Она подошла к Григорию и посмотрела ему прямо в глаза. Они блестели от алкоголя. Но пронзительный взгляд сестры заставил Григория убрать с лица самодовольную ухмылку.
— Вот ты точно получишь по морде от младшего…
Она бросает на стол толстую папку, что держала в руках.
— Идиоты! — говорит им и выходит из кабинета, громко хлопая дверью.
Глава 14
Князь Освальд Эльбрук сидел в своем кабинете и задумчиво читал письмо, которое перед отъездом оставил ему цесаревич Дмитрий. Написанное повергло его в замешательство.
Внезапно дверь кабинета распахнулась и туда влетела его дочь.
— Где он? Куда делся? Оставалось же еще время до его отбытия, — вид у девушки был крайне разочарованный.
Эрика была на нервах, но это и понятно, ведь она вломилась к князю без стука, хотя обычно старалась соблюдать все нормы приличия.
— У Дмитрия появились срочные дела и он уехал пораньше, — спокойно ответил князь.
— Дела? Я рассчитывала, что он сходит со мной вечером на прием к Ольховым. Кристина лично хотела поблагодарить его!
— Кристина? — хмыкнул князь, который достаточно хорошо знал свою дочь. — Ты просто хотела прийти туда в сопровождении цесаревича, чтобы это увидел весь север, и на ближайший год от тебя отстали все потенциальные женихи.
— Ну… да, — покраснела Эрика. — Но я все равно обижена, что он так рано уехал.
— Не психуй. Ты тут переживаешь из-за какого-то глупого приёма, а Дмитрий уехал по делам государственной важности.
Отец угадал ее планы, которым уже не суждено было сбыться, потому что Дмитрий отбыл из поместья два часа назад.
Эрика вздохнула и слегка побледнела, краснота исчезла с ее щек. Было заметно, что девушка осознала — эмоции взяли над ней верх, и это привело к необоснованной обиде.
— Ты прав. Это не повод для обиды, — вздохнула Эрика.
— Рад, что ты поняла. А с кем ты там, говоришь, собиралась на прием к Ольховым?
— Ой! А ты чем тут занимаешься? — дочь поспешила перевести тему.
Эрика тоже хорошо знала своего отца и понимала, что он продолжит небольшой рассказ о преимуществах замужества. Нет, настаивать отец не станет. Но надежды выдать дочь замуж он не терял. Поэтому он бы просто порекомендовал дочери, с кем еще можно пойти на прием, но дочь этого слушать не хочет.
Князь вздохнул, снова взглянул на письмо и ответил:
— Да вот, думаю, убить мне сотню людей или нет.
— Что там написано? — Эрика приблизилась к столу.
— Уверена, что хочешь прочитать?
Дочь кивает и князь протягивает ей письмо. Он смотрит ей прямо в глаза и наблюдает, как постепенно ее лицо меняется от прочитанного.
В этом письме цесаревич Дмитрий просит об одолжении, в котором князь Освальд должен выступить от его лица. Сказать северянам: «У вас есть ровно один день на то, чтобы вернуть заложников, иначе вас ждёт смерть».
Переговоры насчет заложников шли уже долгое время, но северяне отказывались говорить с кем-либо, кроме лица императорской крови, поэтому Дмитрий сюда и приехал. Враги и раньше отказывались вести переговоры с другими. Это логично, что и в этот раз они не станут слушать одного из князей. В скором времени цесаревич должен был отправиться на переговоры, но все резко изменилось. Князь Освальд хорошо знал цесаревича и был уверен, тот знает, что делает.