— Кстати, вам пришел отчет от Соломонова, — говорит она, и ее рука проходит черное зево тени в стене.
Алина кладет мне на стол тонкую папку и принимается дальше наводить порядок.
Открываю папку и вижу пустые листы. Из руки выходит немного теневой магии, и она распределяется по бумаге, после чего на ней проявляются очертания букв.
Здесь был список из двенадцати имен. Причем напротив одиннадцати было написано «ликвидировано», а последней — «в разработке». Эта новость мне не порадовала…
В списке были преступники, которые принесли большой вред Российской империи. С такими я не церемонюсь — подобных может исправить только смерть.
И мне не нравится, что номер двенадцать еще жив, хотя указание было отдано месяц назад. Он, как и все другие в списке был слишком самоуверенным, все они думали, что могут уйти от руки закона…
Номер двенадцать не был дворянином — обычный зажиточный торговец. Однако его состояние было куда больше, чем у многих аристократов, нынче выгодно иметь золотые рудники в Сибири.
Недавно вскрылась интересная информация — этот человек оказался ярым любителем пыток. Причем жертвами его становились всегда молодые девушки. Когда его поймали с поличным, он смог откупиться и покинуть Российскую империю.
Судя по донесениям, он продолжает свои злодеяния на другой земле… и продолжают страдать граждане империи. Этому уроду нравится, когда жертвы его понимают. Мозгов не хватило выучить второй язык, и теперь из-за его безграмотности должны страдать другие.
— Что не так с этим? — спрашиваю я.
— А, с ним все в порядке. Думает, что спрятался, но на самом деле с ним играют, — злобно улыбается Алина.
— Интересно. Я же просил тебя этим заняться и подобрать правильного исполнителя.
— Так я разобралась.
— Как ты разобралась, если он жив?
— С ним уже месяц работает мой агент.
— И кого ты отправила? Только не говори, что Эльвиру.
Алина злобно улыбнулась…
— Именно ее, господин.
— Знаешь, мне было бы сложно придумать столь жестокое наказание, которое может сравниться со злодеяниями, что он совершил… Но ты справилась.
— Стараюсь, — довольно ответила она.
Левин Илья стоял в подвале, который тускло освещали огни потолочных ламп. Он положил на стол окровавленные щипцы… И достал из своего набора пыток новый предмет.
— Смотри, у меня есть новая ножовка! Испытаем или продолжим по старинке? У тебя осталось еще четыре ногтя.
Он обернулся к столу, на котором было привязано окровавленное тело, по которому сложно было понять, что оно вовсе принадлежит женщине. На ней мало что живого осталось…
— Знаешь, а ты моя гордость! — он подошел к ней ближе. — Ты целый месяц находишься в моей камере и до сих пор жива. Это доказывает, насколько велико мое мастерство, — ухмыльнулся он. — Лишить жизни легко, а вы попробуйте подвергать человека искусству пытки, чтобы при этом он остался в живых.
Левин громко рассмеялся, но тело на столе никак не отреагировало, хоть у его жертвы и были открыты глаза. Он специально не трогал их, чтобы она видела все… И язык не трогал, чтобы она могла кричать, однако это ему не помогло.
— Ничего, мы с тобой побьем и другие рекорды. Месяц-два-три, а может ты сможешь и целый год продержаться!
Он подозревал у своей новой жертвы наличие дара, хотя проверочный артефакт ничего и не показал. Какой-нибудь легкий аспект, связанный с даром жизни, только так он мог объяснить то, что она еще жива… А дешевый артефакт настолько легкие аспекты показать не может.
Левин помотал головой и положил ножовку обратно. В его руках оказался молоток.
— Нет, давай иначе. У тебя в правой ноге осталось пять целых костей!
Он зажал ее ногу в тиски.
— Молчишь? Молчи. Я все равно услышу от тебя хоть один крик, — оскалился он и ненадолго задумался — может у нее попросту нет сил на крики. — Кстати, есть пожелания? Я сегодня добрый.
Ответом стал безжизненный взгляд белокурой девушки, волосы которой были напрочь пропитаны кровью.
— Ты за месяц не проронила ни слова, — он так хотел услышать ее голос. — Скажи, что хочешь, и я это исполню. Хочешь воды? Или новое платье? — он сжимает ее щеки рукой и поднимает голову.
От одежды, в которой Левин похитил девушку остались одни ошметки.
— Скажи, что ты хочешь? — повторяет он.
— Хочу почувствовать хоть что-то, — внезапно отвечает она ровным голосом.