В нем не было страха… но Левину было достаточно того, что она говорила, чтобы лицо расплылось в зловещей улыбке.
— Сейчас почувствуешь! — он замахивается молотком.
Но не упускает опустить руку на закрепленную ногу девушки, как звонит телефон.
— Черт! Говорил же в такое время не беспокоить! — ругается он и подходит к столу, где лежал мобильник.
Номер неопределен.
— Алло, — грубо отвечает он. — Что?.. Всмысле?.. Нет… Вы номером ошиблись!.. Да нет, говорю! Ошиблись!
Он бросает трубку на стол и оборачивается к своей жертве:
— Представляешь, звонила какая-то сумасшедшая. Сказала мне, что играть с едой плохо, это вызывает изжогу.
Израненная девушка приподняла голову и спросила:
— Что прямо так и сказала?
— Ну да, правда потом извинилась… Глупые люди не могут запомнить цифры номера! А знаешь, это очень похоже на нас. Ты моя еда, которую я вкушаю, получая огромное количество наслаждения, но не изжогу. Ничего, кроме удовольствия, — ухмыляется он и возвращается к жертве с молотком.
— Понимаю, — безэмоционально отвечает она. — Но ты не прав. Пища здесь не я. Хотя мы и правда уже заигрались. У господина кончилось терпение. И если бы я могла, то чувствовала сожаление, что доставила ему неудобства.
Внезапно девушка разрывает путы и встает под ошарашенный взгляд Левина.
— Какого?.. — не понимает он.
Раны девушки затягиваются на глазах. От открытых переломов не остается и следа. Новые ногти вырастают на руках и ногах. Зубы возвращаются на место.
Левин не успел ничего предпринять, как девушка исчезла в собственной тени. Безликой тенью появилась у него за спиной. Молоток исчез из рук Левина.
Она ударяет им по коленям мужчины, и тот падает с криком на холодный пол. Второй удар ломает ему кости, и похититель сам вопит от невыносимой боли, что причинила ему его же жертва.
— Увы, но я так ничего и не почувствовала за все это время. Эх, а так много обещаний было. Но тебя я уверяю, ты будешь чувствовать все.
На несколько часов подвал, стены которого были покрыты отменным звукоизоляционным покрытием, наполнили крики боли, страха и ужаса…
После того, как Эльвира закончила, она взяла со стола телефон и набрала знакомый номер. Линия была защищена, с какого бы устройства она не звонила.
— Да, я закончила, — говорит она в трубку. — Возвращаюсь… Новое задание? Поняла.
Отключившись, она уничтожила телефон, попросту треснув об него молотком.
Эльвира посмотрела на изуродованное тело Левина, и его вид не вызвал в ней абсолютно никаких чувств. Она не умела их испытывать… ровно также, как не чувствовала боли.
— Ты хоть что-то почувствовал. Наверно, сейчас я должна завидовать… но увы, я даже этого не ощущаю, только пустоту.
Сегодня у меня выдалось на редкость много бумажной работы, и я сидел, разбирал бумаги, напевая имперский гимн времен своей первой жизни — с тех пор его несколько раз меняли, но первая версия нравилась мне больше всего. Она отражала всю силу, которой обладает Российская империя… и как жестока она бывает со своими врагами. Собственно именно из-за этого один из моих наследник и поменял его…
Внезапно дверь в кабинет распахивается…
Многое изменилось… раньше, когда я напевал эту песню, ко мне все окружающие на пятьдесят метров боялись приближаться, зная в каком я настроении.
Но Федору было все равно, и он с гордо поднятой головой вошел в кабинет.
Брат хлопает по моему столу листком бумаги и громко велит:
— Подписывай!
— И тебе не хворать, братец, — спокойно отвечаю я. — Как твои гениальные переговоры? Уже можно армию собирать? Интересно, а ты запишешься в добровольцы и поведешь солдат за собой?
— Хватит придуриваться! Подписывай давай! — эмоционально продолжает требовать брат.
Хмыкаю и беру документ. Пробегаюсь взглядом и спрашиваю:
— С чего бы я должен уволить Разумовского?
— Дима, если ты думаешь, что всех переиграл, то ты глубоко ошибаешься, — сквозь зубы говорит Федор. — Ты не представляешь, сколько проблем создал некоторым людям. В принципе, можешь хоть сейчас покончить с собой, мне глубоко на это плевать. Ты пустышка. Полный ноль. За тобой никто не стоит, и внезапно оживший герой войны ни на что не повлияет. Ты даже не представляешь, что тебя ждет после того, как выберут нового императора.
— О, даже не представляю! Дай угадаю, ты имеешь ввиду себя? В таком случае, после выбора нового императора начнется новая война, и не одна, — смотрю, как брат приподнял бровь. — Неужели я угадал?
Федор хмыкает и повторяет:
— Подписывай, если хочешь иметь хоть малейший шанс остаться в живых.