Фридрих Шестой молчал. Но по глазам было видно — что-то задумал.
— Полагаю, если вопрос урегулирован, то я могу быть свободен? У меня есть свои дела в Российской империи, — спрашиваю я.
— Урегулирован, но сегодня после ужина состоится ежегодный Осенний бал. И вы приглашенный гость, — отвечает император.
Хм, а почему бы и нет? Я здесь справился достаточно быстро, и возвращение в столицу Российской империи терпит один день. Конечно, мне не хотелось бы оставаться без весомого повода, но политика есть политика.
Фридрих Шестой по-прежнему не сдается и пытается загнать меня в угол. И для меня эта игра максимально опасна — в этом дворце нет моих сторонников, здесь меня могут спокойно убить… и император понимает, что я это понимаю.
Будет логично, если я испугаюсь за свою жизнь и сбегу, так бы поступил любой нормальный человек. Но слухи об этом слишком быстро распространятся, что ударит по моей и без того небезупречной репутации. Все это понимают, и мой отказ будут еще долго обсуждать в прессе.
— С радостью приму ваше приглашение, — отвечаю я и пожимаю плечами. — Посмотрим, насколько лучше в Австрийской империи умеют устраивать приемы, — усмехаюсь. — Или хуже. Хотите, потом расскажу о своих впечатлениях?
— Вот и отлично, — улыбается Фридрих Шестой. — Но предупреждаю вас — будьте осторожны, вы не у себя дома.
— Я планирую стать императором. Знаете, у нашего рода есть такая поговорка: «В любой стране, где ступает нога Романова, для него безопасно, как в собственном доме».
— Это старая поговорка. Уверены, что она работает?
— Да, она прописана в Кодексе Первого Императора и не имеет срока давности.
И поговорка, и пункт в кодексе имеют свои отдельные значения.
Поговорка значит — плевать, где ты находишься, тебя никто не тронет. Только глупец додумается покушаться на российского императора или кого-то из члена рода Романовых. Все понимают, что это имеет очень серьезные последствия… не для одного человека, а для целого рода, к которому мог принадлежать нападавший.
Пункт в Кодексе велит роду Романовых развиваться и быть сильным, чтобы каждый представитель нашей семьи мог ступать на любые земли, и везде ему было безопасно.
Я объяснил это императору, после чего мы распрощались. И отправился готовиться к Осеннему балу, на котором меня явно не ждет ничего хорошего. Ведь именно мне предстоит вернуть значение поговорки в обиход, чтобы ее знал каждый, кто приглашает Романовых на прием.
Отряд северных захватчиков приближался к границе Российской империи, чтобы сразу оттуда направиться к одному небольшому приграничному городу, скоро на их пути начнут встречаться деревни и села, с которых и можно будет начать грабеж, они планировали собрать очень много трофеев, ведь рядом с каждым из населенных пунктов есть какое-то производство.
Леиф Нордхельм улыбался от нетерпения. Отряд в пятнадцать тысяч человек без проблем пройдет мимо блокпоста, тем более у Леифа там были свои люди, которые помогут выиграть время. Когда русские спохватятся, отряд будет уже далеко. И даже если об этом сообщат в столицу, империя все равно не успеет собрать нужное количество человек, чтобы противостоять северянам. Или успеет, когда они уже вернутся домой с трофеями.
Эта операция должна быть быстрой — молниеносной, так что русские на сразу поймут, что случилось, а союзники помогут еще замедлить этот процесс и не станут вмешиваться. Через несколько часов они уже доберутся до первого пункта назначения.
Конечно, с русскими аристократами на севере дела обстоят не так гладко. Наверняка, они выставят свои гвардии и попытаются остановить Леифа и его людей, но это будет уже на обратной дороге, и не факт, что они успеют.
Внезапно две колонны легковых бронированных машин остановились, и автомобиль командного состава в том числе.
Леиф Нордхельм опустил стекло, и к нему подошел из разведчиков.
— Что там? — спросил Леиф.
— Впереди небольшое скопление врага, мы уже отправили вам всю информацию.
Леиф заблокировал планшет и увидел только что поступившие данные. Фотографии вражеских сил. Флаги княжеского рода Эльбруков.
Впереди их пути среди чистого поля стояла небольшая армия северян, численностью примерно в четыре тысячи человек.
— Эльбруки… Предатели нашего народа, — процедил Леиф Нордхельм, листая фотографии. — Они не должны здесь находиться, ведь их земли по ту сторону границы.