— Жизни наших людей бесценны, но Дмитрий Алексеевич сделал все, что мог, чтобы уладить этот конфликт. Да, сейчас он не император, а наследник российского трона, но он также переживает за империю, как и я переживаю за свою. Он провел хорошие переговоры, и если честно, я даже не ожидал подобного серьезного отношения к вопросу. Мне начинает казаться, что мы похожи. Оба душой и телом болеем за интересы и благополучие наших империй. И когда Дмитрий Алексеевич станет императором, я думаю, что наши страны смогут лучше сотрудничать. Мне нравятся его старания, и, возможно, мы сможем взаимодействовать так же крепко, как и в старые добрые времена.
— Но у Дмитрия Алексеевича невелики шансы стать императором, — возразил один из журналистов.
— Это все глупости. Я же вижу, парень умный, и его полностью поддерживаю. Буду безумно рад, если он станет императором. Не если… а когда!
Фридрих Шестой придумал довольно хитрую стратегию — не зря я ожидал подвоха. Своими хвалебными речами он невзначай подставил меня самого.
Если между нашими странами начнется война или ухудшатся отношения, то виноватым в этом посчитают меня. А если все будет налаживаться, и я стану императором — Фридрих Шестой тоже выиграет. Он выигрывает при любом раскладе.
Я вернулся на бал, который продолжался без происшествий. Ко мне подходили дамы и приглашали на танец — я никому не отказывал.
Сразу видно, что после пресс-конференции аристократы получили приказ меня не трогать, поэтому все прошло без дуэлей и провокаций. Удивительно, что впервые за этот год на балу меня никто не вызвал на дуэль. Мне даже непривычно.
Хотя был смешной момент. Один из аристократов споткнулся, ударился об меня и разлил на себя вино. Ох, это излюбленная форма для провокации. Я уже ожидал, что сейчас будут крики на весь зал, вызов на дуэль. Но подошли двое аристократов постарше и увели его в сторону со словами — «Простите, он у нас неосторожный».
Это показатель того, насколько крепка власть Фридриха Шестого. Он держит в кулаке всю аристократию. Я уже устал об этом думать и повторяться, что раньше, во времена моей первой жизни, всё было лучше. Но раньше и правда было также — все аристократы безоговорочно подчинялись воле императора.
А ведь я говорил своим детям, что империя будет сильна ровно до того момента, пока они будут чтить и идти по пути Кодекса Первого императора. Блин, где все пошло не так? Может, один из наследников был бракованный и читать не умел? Сомневаюсь… на деле все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Ранним утром мы с Алиной выехали из дворца и отправились к австрийскому аэропорту. За окном стояла ясная погода, и даже в салоне автомобиля чувствовалась свежесть осеннего утра.
— Были какие-то происшествия за время нашего пребывания во дворце? — спрашиваю у своей служанки.
— Нас много слушали, распускали слухи. Слуги пытались со мной пообщаться и выслужиться. Один даже заигрывал.
— Ты же на все вопросы отвечала?
— Конечно, но не всегда правдиво. Зато я делала очень честные глаза, — Алина захлопала ресницами и широко улыбнулась.
— Менталисты были?
— Один был.
Обычно менталист находится где-то рядом. Он проходит мимо, чтобы засечь, говорят в этот момент правду или нет. Потом уже по времени сравнивают, какие вопросы задавались, чтобы понять, где была сказана правда, а где ложь. При использовании менталистов главное, чтобы их не засекли, и с этой задачей австрийская сторона явно не справилась.
— И какие выводы он сделает?
— И дальше будет думать, что мы с вами спим. А потому вы везде и таскаете меня с собой.
— Жизнь все-таки интересная штука, значит, в будущем тебя будут чаще пытаться устранить.
— Да-да-да, — довольно закивала она.
Любовниц часто очень недооценивают по рискам. Многие считают, что это прибыльная профессия, и девушки часто соглашаются на подобное, не понимая, что за этим стоит. На самом же деле это очень травмоопасно. Любовниц устраняют постоянно.
Вот перед серьезными переговорами, если ты убьешь жену, то будет настоящая трагедия, серьезное разбирательство, наказание виновных. Убей любовницу, и остальные не поймут, если ты поступишь подобным образом. А когда любовницами являются служанками, они максимально подвержены устранению.
— Мой самолёт всё ещё на месте? — спрашиваю я.
— Да, Григорий не смог на нем улететь.
— А мы сможем?
— Конечно, мы улетим.