Через полчаса машина прибыла прямо к взлетной полосе в австрийском аэропорту.
— Ладно, мы уже приехали, выходим, — говорю я.
Мы вышли из автомобиля и пошли прямо к трапу, который вел к моему самолету. Попутно я сказала Алине:
— Кстати, я недавно услышал, что было покушение на младшего Разумовского.
— Ой, там не покушение, там скорее пытались прощупать почву. Думаю, он вам сам всё расскажет. Но ничего серьезного.
— Ладно, прилетим и разберемся.
Мы зашли в самолет и заняли свои места. А я был невероятно рад тому, что мы возвращаемся домой… как никак сейчас там происходит самое интересное, и не хочется пропускать ни дня.
Сегодня Григорий ругался с начальником аэропорта. Цесаревичу повезло, что этот человек знал русский язык и вообще мог ему ответить.
— Дайте мне другой самолет! — требовал Григорий.
— Мы не можем. Уже шесть самолетов вам предоставили, мы больше не можем срывать рейсы. Попросите личные борта у других аристократов, может быть их суда будут более надежны, — спокойно ответил мужчина с густыми усами.
— Уже присылали, та же самая история! Может, это в вашем аэропорту происходит диверсия?
— Мы трижды проверяли весь персонал. Четыре раза меняли предоставляемые вам команды. Но история повторяется. Уверяю вас, дело не в нашем аэропорту.
— В таком случае предоставьте другой самолет! — Григорий не терял надежду вернуться в столицу.
— Прошу прощения, но мы уже сделали все, что могли, Ваше Высочество.
Начальник австрийского аэропорта удалился, оставив Григория с его помощником и охраной. Цесаревич грозно посмотрел ему вслед, но больше аргументов у него не было, на австрийскую было не так просто подействовать, как на своих сограждан.
— Это какой-то бред, почему я не могу покинуть эту страну? — обратился цесаревич к помощнику.
— Господин, может мы попробуем наземный транспорт?
— Я не хочу наземный. Я прилетел сюда, как важный человек, и хочу улететь таким же образом!
— Вам бы уже в империи появится…
— Думаешь, я сам этого не понимаю?
— Понимаете…
— Тогда в чем суть⁈ Я уже сказал, что хочу улететь, и не успокоюсь, пока мне не предоставят нормальный самолет.
Помощник кивнул — ему больше нечего было ответить.
При всех своих качествах Григорий Романов не любил длительные поездки. Они казались ему скучными и утомительными, поэтому он предпочитал путешествовать на самолетах. И одна мысль о том, что все-таки придется возвращаться в столицу на наземном транспорте, не давала ему покоя. Он лучше посидит несколько дней здесь, пока не найдется нормальное воздушное судно, нежели будет трястись в дороге.
Григорий спустился в холл аэропорта, и оттуда увидел, как его младший брат в сопровождении своей охраны проходит в вип-зал.
— Ну, братишка, давай, — усмехнулся он.
Цесаревич подошел поближе, чтобы увидеть, как брат поднимается по трапу и садится в самолет и улетает.
— Удачи, — говорит он, оскалившись.
Григорий под предлогом смертной казни велел всему персоналу самолета не говорить о том, что цесаревич пытался на нем улететь. Он заплатил техникам много денег, чтобы те подделали документы об исправности самолета.
— Надеетесь, что упадет? — спрашивает помощник у Григория, смотрящего на поднимающийся все выше и выше самолет.
— Нет, скорее всего, он также вернется обратно.
На это Григорий и рассчитывал. Он даже посоветовал Федору вернуться обратно и надеется, что старший брат послушается. Григорий сказал ему, что Дмитрий здесь застрянет, и очень скоро история с самолетом должна повториться.
Также он попросил Вороновых помешать младшему брату отсюда улететь, и цесаревич был уверен, что с этим они справятся. Единственное, что они не смогли — это прислать исправный борт, два самолета, которые они отправили, также сломались в небе!
Когда Федор вернется, скорее всего у него случится конфликт с Кутузовым — на это Григорий надеется. Возможно, брат или младший Разумовский пострадает — Григория устроит любой вариант.
Цесаревич смотрит в небо… И его смущает, что самолет слишком долго летит.
— Было сообщение о неисправности? — спрашивает он у помощника.
— Нет, господин, — отвечает он, проверив сообщения на телефоне.
Григорий продолжил ждать. Но желанное оповещение не пришло ни через час, ни через полтора.
А через два часа телефон Григория завибрировал уведомлением: «Дмитрий пересек воздушное пространство Российской империи».
Григорий сжал телефон в руке, едва не раздавив крепкое устройство. Тяжело выдохнул… И от злости пнул стоящую рядом мусорку.