Он ведь лично дал северянам наводку. Не говоря об их договоренности, что Виктор Степанович сместит с государственных постов многих служащих, чтобы ослабить управление на северных землях империи. Разумовский сделал все, что было в его силах, чтобы имперская армия проиграла.
По второму плану северяне должны были большим отрядом прийти к пустым казармам и складам в обход основных сил, чтобы вооружить свои отряды и больше северян пригнать на войну. Но в итоге их встретили вооруженные имперцы… И завязался серьезный бой.
Части были не пустые, как предполагал Разумовский. В итоге Эльбрук откинул остатки северной армии к их границе.
И решающим фактором стало то, что в дело вступил граф Соломонов.
Обычно Борис Геннадьевич стоял особняком, никогда не играл в политические игры и не был замечен ни с одним из представителей имперской власти. Да и с самим Виктором Степановичем Разумовским граф общался крайне редко. Создавалось впечатление, что граф и вовсе чужак среди своих, хотя и считался сильным аристократом. Но что скрывается у него за душой, никто не знал. В итоге именно Борис Геннадьевич дал Российской империи подмогу, которая помогла победить в войне с Великим Северным Союзом.
И именно об этом случае Виктор Степанович решил поговорить с графом лично. Разумовский не терял надежды хоть немного пролить свет на сложившуюся ситуацию и изменить ее в свою пользу. Пока не стало слишком поздно.
Вместе с охраной он подошел к усадьбе, где остановился граф Соломонов. Там его встретил чопорный дворецкий и отвел в кабинет своего господина.
— Раз видеть вас в добром здравии, Борис Геннадьевич, — поприветствовал Разумовский.
— Взаимно, Виктор Степанович. Присаживайтесь, — граф указал на кресло напротив.
Сам он сидел на кожаном диване, напротив которого стояло комфортное кресло.
— О чем вы хотели поговорить? — сразу спросил Борис Геннадьевич.
— Вот так, сразу к делу? — слегка усмехнулся Виктор Степанович и кивнул на слуг, стоящих возле дверей.
— А чего откладывать? Вы человек занятой, несмотря на изменение в должности. Как и я, — спокойно ответил Борис Геннадьевич и показал прислуге жест, указывающий оставить господ одних.
Через секунду в просторной гостиной никого не осталось. И только огонь потрескивал в камине, нарушая воцарившуюся тишину.
— Слушаю вас, — напомнил Борис Геннадьевич.
— Что это было? — прямо спросил Виктор Степанович.
— Не понимаю, о чем вы, — хмыкнул и пожал плечами он.
— Вы никогда не участвовали в военных разборках, более того, просили других никогда не лезть в ваши дела, не были замечены ни в одной политической кампании, а теперь сами вмешиваетесь, куда не просят.
— Мне кажется, вы слишком грубо общаетесь, — хмыкнул Борис Геннадьевич.
— Прошу прощения, это нервы, — осекся Разумовский, хотя по голосу можно было понять, что он был неискренен.
Виктор Степанович хоть и был хорошим политиком и переговорщиком, но прекрасно понимал, что не все в разговоре можно скрыть. Особенно когда перед тобой сидит такой же опытный переговорщик, как ты сам. А Соломонов определенно таким и являлся.
— Не знаю, о чем вы думаете, но ваши слова звучат так, словно вы упрекаете меня в том, что я помог империи остаться целостной, — голос Бориса Геннадьевича стал тяжелым.
— Нет, что вы, — покачал головой Разумовский. — Я лишь один из тех, кто считает Дмитрия ненадежным императором. Он развалит Российскую империю меньше чем за год, а я искренне болею за свою страну и мечтаю это предотвратить.
— Допустим. Но я тут при чем?
— Мне хотелось бы понять, что он пообещал вам за помощь.
Разумовский посмотрел прямо в глаза графу Соломонову. Ему было интересно, насколько дорого Дмитрий готов покупать людей. В особых случаях и честь, и верность можно купить. И цена ей довольно-таки высока, особенно когда речь идет о высшей аристократии со своими связями и властью.
Не всегда эта цена измеряется золотом… Иногда это обещания или услуги. Однако в случае с Дмитрием Романовым расценки по покупке верности должны быть в десять раз больше, нежели по сравнению с Федором или Григорием Романовыми. Даже после коронации их поддерживает куда больше людей, хоть и не все готовы в этом прямо признаться.
— Виктор Степанович, никому другому я бы не сказал, но вы бывший канцлер, и я отношусь к вам с большим уважением, — Борис Геннадьевич сделал небольшую паузу. — Поэтому вам я скажу. Дмитрий Алексеевич пообещал мне доступ к тайной сокровищнице Романовых.
— Той самой? — выпучил глаза Виктор Степанович. — Это же было достояние империи.
Туда можно было войти, только используя кровь Романовых. Жидкость в пробирке не подойдет — нужны именно живые представители, ведь в этой сокровищнице самая лучшая защита в империи. Даже лучше, чем в самом охраняемом банке!
— Неужели он лично вас проведет туда? — уточнил Разумовский.
— Да, — кивнул Борис Геннадьевич.
— И что-то вам оттуда даст? — задумчиво продолжил бывший канцлер.
— Не что-то, а целых пять предметов.
— Да он безумен! — воскликнул канцлер.
Граф Соломонов улыбнулся и ответил:
— Мне нормально. Одна помощь в боевых действиях — и я имею пять могущественных артефактов. А вы сами знаете, что это значит для моего рода.
— Знаю… — ответил Виктор Степанович и задумался.
С этими предметами в дальнейшим у Соломонова только прибавится могущества и власти. И то, что он поддерживает Дмитрия, делает тем самым и сильнее и нового императора. А это нехорошо.
— Позвольте спросить, есть ли шанс договориться, чтобы вы послушали голос разума и обратили свой взор к тому же Григорию или Федору Романовым? — осторожно поинтересовался Виктор Степанович.
— Пять артефактов, Разумовский, пять! — повел бровью Соломонов.
— Понимаю, — протянул Виктор Степанович и поднялся со своего места. — Думаю, этот разговор можно закончить.
Бывший канцлер вернулся в свой автомобиль под сопровождением охраны. Голова была полна мыслей, и не самых радужных.
Разумовский не ожидал, что новый император будет покупать людей настолько дорого, но это было отчасти и ему на руку. Нужно подумать, как это использовать в свою пользу.
Рядом с Виктором Степановичем сидел его личный помощник, и тот обратился к нему, сбивая с мыслей:
— Как все прошло, господин?
— Информация о том, что император покупает верность артефактами из сокровищницы, должна быть слита сначала верным людям, а потом… вы сами знаете, как будет потом, — велел канцлер.
— Да, мы все сделаем, — кивнул помощник. — Можете не сомневаться. Слухи расползутся быстро.
Виктор Степанович кивнул — в работе своих людей он не сомневался. Он долгие годы налаживал схему взаимодействия, и после ухода с государственных должностей, все они отправились за ним, и сейчас продолжают служить лично Разумовскому. Раз Дмитрий Романов использует сокровищницу, ситуация у него складывается очень плачевно. Значит, других вариантов для «подкупа» он попросту не нашел.
Артефактов в сокровищнице, по сведениям бывшего канцлера, находится около сотни. И на несколько десятков взяток их у Дмитрия еще хватит. Поэтому эта игра может затянуться… Император может перетянуть на свою сторону еще нескольких сильных игроков. А это значит, что Виктор Степанович должен ускорить опустошение хранилища.
— Нам стоит как-то воздействовать на графа Соломонова? — спрашивает помощник у Разумовского.
— Нет, это не тот человек, на кого мы сможем влиять. Он скрытный и в то же время интересный. Зачем распылять нам свои силы?
Все, что сейчас можно сделать, это поскорее разорить сокровищницу, а там хранятся артефакты невиданной силы.