— Полная правда.
— В таком случае я не представляю, что вы сделали, чтобы увеличить свои позиции. Когда я был на свободе, они были равны нулю, если не меньше, — вскинул он бровь.
— Я просто взял и стал императором, не спрашивая их мнения. Понимаю, что вы не причастны к событию, в котором вас обвинили. Но если захотите вернуться на службу, то буду рад видеть вас в наших рядах. На улице уже стоит машина, которая отвезет вас куда скажете. Не знаю, говорили вам или нет, но семья все еще ждет вашего возвращения.
— Благодарю, мой император. Я подумаю, — кивает он.
После того, как закончились дела в тюрьме, мы с Алиной вернулись обратно в автомобиль.
— Точно все готово? — спрашиваю я у нее.
— Да, за каждым из освобожденных прикреплено по одному нашему человеку, и они будут следить. Если кто-то предпримет попытку… — она запнулась, ее часы пиликнули. — О! Хлебова Артема Викторовича только что пытались убить в подворотне на прогулке. Убийца уже ликвидирован!
— Хорошо, — киваю я.
Все эти люди были незаконно осуждены. Сегодня я смотрел на них и не мог понять, как военные, члены службы безопасности и другие работники госструктур, а разве что незаконно осужденных членов разведки здесь не было… оказались в таком количестве в месте лишения свободы. Ведь их массово подставляли и отправляли сюда. Я бы понял, если бы мы нашли пять, десять невиновных, но не девяносто два! И это только те, с чьими делами закончено разбирательство. Скорее всего, невиновных гораздо больше.
Был у госструктурах такой принцип: если не хочешь работать на Виктора Степановича Разумовского, но ты толковый и умный, чтобы тебя просто уволить, то в шкафчике обязательно найдут какую-нибудь улику по делу или однажды ты выйдешь на прогулку и пропадешь, а через неделю всплывешь рядом с шестью трупами без сознания, и тебя найдет первый попавшийся патруль.
Все освобожденные были идейными и адекватными людьми. Если половина из них вернется на службу, будет хорошо, но если нет, то ничего страшного, поскольку я сделал так, как считал нужным. Люди для меня стоят на первом месте. Как никак, это граждане нашей Великой Империи!
Я сделал так, как подсказала моя совесть. Есть еще семьдесят осужденных человек в этой же тюрьме, чьи дела пока что под вопросом, в процессе рассмотрения. Ведь перед тем, как их выпускать, мы в самом деле изучали досконально все, чтобы удостовериться в их невиновности.
Потому сейчас идет полная проверка судебной системы, и полетит довольно очень много голов. А среди тех, кто сидит именно в этой тюрьме, есть много невиновных. Почти половина, если грубо судить. Просто против них грамотно собирали улики. Не Российская империя, а полный бардак!
Самое смешное, что тому же генералу Ларцову, который вводил полки в Великий Северный Союз, который был человеком с большой буквы, империя выплатит не больше пяти окладов, которые он бы мог заработать за время, что сидит в тюрьме.
Стоило ли оно того? Однозначно, нет. В мое время тоже было подобное, когда незаконно осужденным выдавалась компенсация после того, как они выходили из мест заключения. Тогда человек мог купить на эти деньги имение и безбедно жить до конца жизни. Империя его подвела, и эта плата не могла загладить той вины. Не говорю уже о том, что происходит сейчас. Мы навеки останемся должниками перед этими людьми, чтобы еще чего-то требовать от них. Самое малое что я могу сделать — это вернуть свободу и выплатить компенсацию.
Мы вернулись во дворец, и первым делом я направился в координационный центр разведки Лаврентьева.
— Все готово? — спросил я, заходя туда.
— Да, — ответил Сергей Захарович.
Сейчас начиналась операция по зачистке тех тридцати двух притонов.
В помещении центра было много мониторов, на которых отображалось все происходящее. Были видны точки на карте, тепловизоры, всевозможные сканеры местности и домов.
— Вот эти два дома, — указываю я на карту. — Уводите оттуда наших людей. И до моей команды не соваться.
— Ваше Императорское Величество, прошу прощения, но зачем вы вмешиваетесь? Там люди, которые знают, что делать, — спрашивает Евгений Давидович, один из подчиненных Лаврентьева.
— Выполнять! — резко отвечает Лаврентьев. — Перед тобой стоит император, а не твой друг по фехтованию. Еще одно слово, и я заставлю тебя пожалеть о сказанной глупости!
— Простите, простите… — замялся Евгений Давидович.
— А что здесь делает горничная? — осторожно спрашивает кто-то из других подчиненных.
Имени этого человека я не помнил, слишком незначительным он был. Обычный связист.
— Это моя личная служанка, — спокойно отвечаю я. — А, хорошо, что напомнили. Алина, принеси мне чаю.
— Конечно, мой господин, — покорно отвечает она и удаляется.
— Но это координационный центр, здесь нет чая, — удивляется тот же связист.
Я ничего не отвечаю, продолжаю наблюдать за ходом проведения операции. Алина возвращается через две минуты со словами:
— Вот ваш чай, господин. Я еще печенье испекла! — она улыбается и ставит поднос на стол передо мной.
— Как? Но у нас нет такого оборудования! — никак не унимается связист.
Он попросту не понимает, откуда Алина взяла здесь чай и печенье. И не надо ему об этом знать.
— У меня там еще кексы допекаются, — с улыбкой говорит она.
— Приноси.
Те два дома, на которые я указал, понесли сильные потери, поэтому Алина отправила туда отряд своих теней и велела нашим убираться оттуда. Когда ворвутся другие разведчики, они обнаружат всего пять-шесть человек наших врагов и ликвидируют их. Даже трупов не будет. Уже и так стало ясно, что затевали бандиты, когда открыли стрельбу. Что-то очень опасное…
Вот в стольких странах побывал, в стольких мирах переродился, а сцены боевых действий одни и те же. Иногда кажется, что все империи, государства, княжества, королевства — не важен размер страны, суть в том, что они действуют примерно по одному и тому же сценарию из списка. А список этот не такой уж большой.
Операция по зачистке притонов закончилась быстрее, чем за два часа, и Лаврентьев всех поздравил с великолепно выполненным заданием.
— Приятно осознавать, что хоть один отдел управляется, как надо, — говорю ему после бурных аплодисментов команде разведки. — Сергей Захарович, вы хороший начальник. Продолжайте в том же духе.
— Благодарю, Ваше Императорское Величество! Продолжу, — поклонился он.
Сергей Захарович Лаврентьев плохо понимал происходящее. В последнее время вокруг него было слишком много странностей.
Сперва Дмитрий Романов избил его до полусмерти, показал теневой дар и другие, никогда незамеченные за ним способности. Это все не укладывалось в голове, ведь парень был гораздо слабее в даре. Но его техника была идеальной и с клинком, и в ближнем бою!
Во всем он превосходил Лаврентьева. А Сергей Захарович ведь не был тем, кто предпочитал бары и сауны вместо тренировок. Он был одним из тех, кто заслуженно занимал свое место начальника разведки. Самопознанию и тренировкам он отдавал три-четыре часа в день как минимум.
А сегодня он увидел Дмитрия Романова еще и как стратега. Причем император отдавал приказы таким голосом, словно не понимал всего происходящего. Но Лаврентьев не вмешивался.
Ему было интересно узнать, что из этого выйдет. Когда император сказал людям не заходить в здание, а сначала расстрелять его, откуда он мог знать, как поступить лучше? Это все сначала показалось ему странным.
Потом Лаврентьев нашел логичное объяснение, когда посмотрел повторы сканов здания. Увидел неточности из-за скрывающих артефактов. Съемка была быстрая, поэтому при первом просмотре Сергей Захарович не обратил внимания.
А парень обратил… И сейчас Лаврентьев сидит в своем кабинете и думает, как двадцатилетний парень может иметь знаний на все шестьдесят лет, если не больше. И сколько еще секретов он скрывает? Сергей Захарович надеется, что много. Тем более он поклялся в верности Дмитрию Романову на Кодексе Первого Императора, но это был его осознанный выбор. Никто не принуждал Лаврентьева к такому поступку.