— Никого не жду! У меня свадьба на носу! — огрызнулся граф.
На днях они уже должны были расписаться с Елизаветой Васильевой. И Борис Андреевич никак не мог дождаться этого момента!
— При всем уважении, Борис Андреевич, эта особа никуда не уйдет, — дрожащим голосом продолжил слуга.
Обычно он вел себя более уверенно, и подобное поведение насторожило графа Никольского.
— Неужели пришла сестра Лизы просить за нее? — усмехнулся Борис Андреевич. — Сестра мне не нравится, передай, что заменить Лизу не получится.
— Боюсь, это не юная дева, — ответил слуга. — Это герцогиня Тамошева. И она говорит, что если вы ее проигнорируете, она войдет сама.
— Что, прямо так и сказала? — усмешка вмиг исчезла с лица Борис Андреевич.
— Да, господин, — слегка поклонился слуга, словно опасался, что его накажут за то, что принес плохую весть.
— Тамошева? Что ей надо? — уточнил Борис Андреевич.
— Говорит, что ваши действия порочат честь аристократии.
Метельский внезапно рассмеялся и сквозь смех сказал:
— А про Тамошеву ты забыл, дружище!
Герцогиня часто вызывала мужчин на дуэли, когда они появлялись на приемах с юными девами. Причем делала это из каких-то выдуманных причин. Тамошева могла подойти поздороваться, а потом сказать дворянину, что ей не нравится его взгляд — слишком презрительно он на нее смотрит. Мужчина начинает оправдываться, что в данный момент думал совсем о других вещах, что это не так, но на это у герцогини есть свой ответ: «Неужели я недостаточно хороша, чтобы на меня смотреть? Что значит вы думали о других вещах во время разговора со мной? Моя честь задета! Вызываю вас на дуэль».
Борис Андреевич был сильным Одаренным, но у него не было уверенности, что он выстоит против Тамошевой. Она же доросла до ранга Абсолюта, и среди аристократов ее прозвали «Ледяной королевой», столько пожилых мужчин умерло от ее руки.
Говорят, что ее сердце покрыто коркой льда, настолько она принципиальна и безжалостна.
— Походу, тебе ничего не светит! — продолжил смеяться Метляков.
— Впусти ее, — неохотно велел Борис Андреевич своему слуге.
Он поклонился и удалился встречать незваную гостью.
— Что, свадьба отменяется? — уточняет Метляков, потянувшись к бутылке.
— Скорее всего, — грустно усмехается Борис Андреевич.
Барон Леонид Романович Васильев только что получил уведомление от графа Никольского об отмене свадьбы с его младшей дочерью.
Эта новость поразила его… Ведь сегодня Леонид Романович ждал перевод средств от графа Никольского, которые были положены взамен за согласие выдать дочь замуж за него. Он собирался раздать долги, и уже договорился с важными людьми, что сегодня отправит им деньги… А тут такое!
А ведь после заключения этой сделки Леонид Романович собирался полностью изменить свою жизнь, которая его совсем не устраивала. Он не хотел заниматься этими чертовыми мастерскими, хоть и бизнес был обширный, но оборудование в большинстве своем было старое и требовало срочной замены.
Денег семейный бизнес приносил крайне мало. А продать его Васильев никак не мог, поскольку у него были заключены госконтракты, которые будут действовать еще лет тридцать. Хотя, с другой стороны, конечно, можно попытаться продать производства, но это будет невыгодно и тяжело. А сейчас оно хоть малую прибыль, но приносит.
Леонид Романович собирался выдать младшую дочь замуж и заработать много денег, чтобы после закрытия долгов у него еще остались средства на переезд к морю. Там он бы мог наслаждаться жизнью по полной.
Здесь Васильев оставил бы свою старшую дочь, чтобы она занималась производствами, а всю прибыль переводила ему. Он подкинул бы ей мысль, что старик не бессмертен, однажды умрет, а тогда ее сестра может стать свободной, или заново выйти замуж. Или был второй вариант: Васильев мог договориться с гвардией, чтобы Дарью не выпускали из дома, а если она не хочет такого, то придется работать на благо семьи и своего отца.
Но весь план провалился! От злости Леонид Романович ударил кулаком по столу.
Он достал из стола бумаги о состоянии рода и начал выискивать в своих активах, что такое можно продать, чтобы закрыть долги. Но ничего такого не находил.
Он тяжело вздохнул и велел слуге подозвать к себе старшую дочь.
— Сколько товара есть на складе? — спросил он ее, когда она вошла в кабинет.
— Вчера все было распродано. Деньги пошли на зарплату рабочим, — Дарья стояла, опустив голову.
— Почему так мало было? — барон понимал, что если хватило только на зарплату, значит, они продали всего около сотни артефактов.
— Станки сломаны, а ты не захотел их менять, отец, — глядя в пол, ответила Дарья, теребя край рукава.
— Пусть люди работают на тех, что есть. Они могут выходить во вторую смену! — громко заявил он.
— Отец, люди и так работают на износ. Если они будут работать еще больше, то начнут совершать ошибки.
— За ошибки они получат плетью! — прокричал он, ударяя по столу. — Убирайся и сделай, как я сказал!
Дочь тотчас выбежала из кабинета.
А Леонид Романович схватился за голову. Ему срочно нужно было найти деньги, а иначе последует катастрофа. Он ведь уже обещал, что раздаст долги сегодня!
— Если бы ты смогла соблазнить императора, наша жизнь бы качественно изменилась, — вздохнул он, смотря вслед уходящей дочери.
Через пару минут у барона Васильева зазвонил телефон. Он сперва подумал, что это один из тех аристократов, кому он должен сегодня отдать деньги. И, скорее всего, сейчас его спросят, почему он не сделал перевод.
А Леонид Романович не собирался признаваться в том, что последнюю выручку просадил за азартными играми и выпивкой. Тогда бы хоть на срочные выплаты у него хватило… Но этих денег уже не вернуть.
— Слушаю, — ответил он. И тут же подорвался от осознания, кто звонит. — Да, да-да! — заговорил он в трубку. — Это серьезное предложение? Нет-нет, я все понимаю, я согласен! Жду вашего человека.
На пару минут барон застыл, словно громом пораженный. А затем громко позвал:
— Дарья!
— Что такое, отец? — прибежала она в кабинет, тревожно оглядываясь.
— Все нормально, приготовься встречать гостей, — на его лице появилась довольная улыбка.
— Подготовить фрукты или без излишеств? — спросила она, вопросительно наклонив голову.
— Нет, сделай все по полному разряду.
Нужный человек явился на порог их дома через полчаса. И Леонид Романович узнал в этой девушке личную служанку императора. Ровно так ее и описывала Дарья.
Девушка села за стол. И после вежливого приветствия протянула Васильеву договор.
— Подписывайте, — произнесла она тоном, не терпящим возражений.
— Может быть, хотите вина или воды? — услужливо предложил он.
— Я не пью, — с улыбкой ответила она.
— Вообще? — вскинул брови барон.
— Плохое вино не пью. Не так выразилась, — пояснила девушка, постукивая пальцами по столу.
Васильев отвел взгляд, ведь он подготовил лучшее вино для этого случая, которое только было у него в доме.
Телефон завибрировал, и он увидел, что нужная сумма уже переведена на его счет. Затем пробежался взглядом по бумагам и мигом все подписал.
— Я полагаю, это все? — спросил он, возвращая документы.
— Да, — слегка кивнула личная служанка императора.
Васильев обернулся к дочери:
— Поздравляю, теперь этот дом и все производства принадлежат тебе, — он злобно усмехнулся.
Дарья выпучила глаза, словно не веря в происходящее. И на миг на ее лице появилась улыбка.
— Ах да, и долг в пятнадцать миллионов тоже, — продолжил насмешливо говорить он. — Я покидаю столицу, так что в ближайшее время ты меня не увидишь. Но твоя мечта сбылась, сестра теперь останется с тобой. Если ты не захочешь ее продать, чтобы вернуть часть долга!